В принципе, логично, оправданно и имеет право на жизнь.

Как измерять результативность лётчика-истребителя - тут подходы могут быть разные. Считать ли самолёты противника, выведенные из строя невозвратимо (т.е. уничтоженные) или выведенные из строя на данный конкретный бой - оба подхода имеют право на жизнь.
Считать количество сбитых самолётов "как есть" или по моторам (т.е. одномоторный - одна единичка, четырёхмоторный засчитывается за четыре единички) - тоже можно и так, и так. У нас ведь отдельно выделяли в общем боевом счёте лётчика-истребителя сбитые бомбардировщики и отдельно их поощряли. Можно принять, что в первом приближении ущерб, который вражеский самолёт способен нанести нашим войскам, пропорционален числу моторов на нём. Это тоже оправданно.
Можно по числу членов экипажа сбитого самолёта смотреть. Если, скажем, я сбил вражеский истребитель - это значит, что я дрался один на один, у моего противника было сколько-то стволов, которые он может использовать только в одном направлении, а если я сбил бомбардировщик с экипажем в составе пилота, штурмана и стрелка - это значит, что я-то был в своей машине один, а против меня дрались трое, и у каждого - свои стволы со своим прицеливанием. Это тоже допустимый подход, и его принять тоже есть основания.

Но вот сравнивать между собой данные, полученные в разных системах подсчёта, напрямую нельзя. Шесть десятков сбитых на счету самых результативных советских асов - это значит шесть десятков достоверно уничтоженных самолётов противника. А вот три сотни записанных на счёт немецкого аса - это всё-таки не впятеро больше, чем у Кожедуба или Покрышкина.