Вы, тов. Любовнег, своим вопрошанием напомнили мне
гоголевскоя Вия перед тем, как ему подняли веки.

Статистика - одна из официально признанных форм ЛЖИ,
а НВГ (в школе нам об этом не сообщали) был весьма
нездоров психически.

Когда Вы участвовали в ЗАКСовской клоунаде с обменом
фетишами (я это лишь предполагаю), Ваши помыслы были
обращены к сценарию первого (при условии соблюдения
Вами известных приличий) обладания символической
девственностью, кою Вы должны были извлечь и водрузить
на алтарь-конвейер половой эксплуатации.

Тогда Вы еще не думали, что Вас, позеленевшего от времени
и поросшего мхом, (как щуку) могут выловить в каком-нибудь
водоёме и восхититься Вашей преданностью заблуждению,
которое Вам всучила чья-то недобрая (злая - будет слишком
откровенно) рука. Я имею в виду кольцевание рыб, птиц.
И таких жЫвотных, как мы с Вами.

Однажды я был невольным участником венчания в Елоховском
соборе. Держал над головой брачующегося на небесах (195 см
ростом) корону. Уже на 10-ой минуте таинства у меня
отваливались руки (я их пытался менять). Безумие происходящего
подогревали мои знания о внебрачной половой жизни жениха,
которые, судя по всему, не волновали ни батюшку, ни невесту.
Последняя (как мне казалось) никогда не испытывала иллюзий
по поводу своего партнера и, возможно, отвечала ему тем же.

"Снимать - не снимать" с позицЫй ново (или старо) обращенных
служит рефлекторной (не рефлексивной) реакцией страха
возможного разоблачения в грехе (как клятвопреступлении)
и ответной (естественно, благожелательной) мести стороны,
которая своим неприсутствием представляет "невинную" жертву
Ваших низменных инстинктов.

Самое смешное заключается в том, что блудливые женатики
весьма примитивны в драматургии того adultеre, которым
они тщетно пытаются разорвать порочный круг своего
биологического предназначения. В глубинах своих Я и неЯ
они прозревают в пучины того несчастья, коим их одарил
социум. Ночами им иногда снятся неандертальские Гамлеты,
Отелло, чеховские персонажи и соседки по подъезду.
В эти краткие мгновения небытия (как освобождения) они
могут быть теми, которые невозможны здесь и сейчас.
И тогда скупые (почти немужские) слезы орошают хлопок
или шелк их изголовий. Это слезы жалости. Жалости к
самим себе.

По сути, уничтожение колец-атрибутов при намерении изменить
кому-нибудь или чему-нибудь - это призыв к чьей-то милости
не рассматривать это в качестве отречения от неких Заветов.
Это лишь слабость плоти, которая рано или поздно будет
упразднена.