Уровень, на котором обсуждаются подобные темы, свидетельствует
о своеобразной эстетической подготовке участников и довольно
сумбурной (неявной) системе "теории и практики", с помощью
которой они формируют мир своих секундных судорог и пытаются
оправдать ту тьму, из коей (как Наташа Ростова на первом балу)
мечтают вырваться (лучше ворваться) в некий свет. В магический
треугольник, составленный из виртуальных фуев Болконского-
Курагина-Безухова с добавлением фрейдистских смакований автора
романа, на котором (с точки зрения науки извращений) клейма
некуда ставить.

Мир нулей и единиц, олицетворяющих фаллосы и вагины, давно
сформировал сверхъестественную коммуникационную матрицу,
по сравнению с которой, нынешний интернет - перестукивание
графа Монте-Кристо с аббатом Фариа в замке Иф. Эта матрица
при каждом совании/введении одного в другое объединяет
в свою бездну новых адептов полового призыва. Ветеранов,
новобранцев и так называемых девственников. Этот уникальный
калейдоскоп, в отличие от генетических кодов, вмещает
в своё меню всё, что когда-либо случалось с его участниками.
Включая съеденное, выпитое, прочитанное, совершенное и
несовершенное. И т.д. и т.п. На информационном уровне
он представляет собой проявления некоей Памяти-матери,
которая замкнута в себе и на себя. Обладает всем до
беспредельности и беспристрастна в своей безутешности,
так как ничего не может забыть (даже если бы захотела).

Наше предназначение в этом подленьком спектакле "от-до"
собрать свой мусорный ящик и сдать его на пункте утилизации.
Там простенькие (как наивно думают некоторые) червячки
вкусят нашу тухлую плоть с привкусом нафталина и формалина,
приняв тем самым от нас эстафету карусели, где любой из
нас всего лишь буковка в Книге Бытия. Но без этих
единиц-символов невозможна полнота гигантской мусорной
свалки, которая распространяется далеко за пределы
теорий тов. Эйнштейна, дальнозоркости нынешних
супертелескопов и близорукости разных коллайдеров.

Те, кого не зарывают, а сжигают, зловонный дым напрямую
возносит в материалистическую Нирвану, а жалкое послесловие
в виде пригоршни пепла становится экспонатом очередной
стены очередного колумбария. Этой выставки, где человеческое
тщеславие минимизируется урной с табличкой.

Я подозреваю, что подобный эпиграф может показаться кому-то
излишне оптимистичным. Но эстетика тем и хороша, что умеет
отвлекать взор от засранного пола человеческого курятника
туда, где за верхними жердями иерархий мнятся голубые
дали иного.

Продолжение может последовать ...