Первая любовь случилась у меня вовсе не в школе, а в пионерском лагере. Нет, в школе я тоже испытывал достаточно сильные эмоции, в восьмом классе, например, мне очень хотелось трахнуть всех девчонок из девятых и десятых классов, но больше всего нашу биологичку Викторию Викторовну. Кстати, любопытное наблюдение: все биологички во всех моих школах и даже та, что преподавала у нас в техникуме, все были как на подбор - роскошные женщины тридцати примерно лет, совершенно бляццкого вида. Интересно, это у меня одного так?

Впрочем, подобные светлые чувства в то время у меня вызывали практически все половозрелые жительницы планеты Земля, но речь, как вы понимаете, немного о другом.

В спортотряде нас было почти шестьдесят человек, из них половина примерно - здоровые балбесы пятнадцати, шестнадцати и семнадцати лет от роду. Было даже двое восемнадцатилетних. Вторая половина - ребята помладше - от одиннадцати до четырнадцати. Мне было шестнадцать. Вот такие вот "пионеры".

В собственно пионерском, первом отряде было человек тридцать парней и девчонок пятнадцати-шестнадцати лет в равной примерно пропорции. Произведя несложные математические вычисления, вы можете оценить уровень конкуренции между переполненными гормонами пацанами за жалкую горстку первоотрядовских девчушек

На второй день нашего пребывания в лагере первый отряд в полном составе и "старшую" половину спортивного в организованном порядке повели за территорию на речку.
Дело было после ужина, был прохладный августовский вечер, солнце клонилось к закату. Желания купаться ни у кого не возникло, да и загорать тоже. "Пионеры" топтались на берегу речки, недоумевая, к чему их собственно сюда притащили.
И только одна девчонка из первого отряда сразу же скинула с себя шорты и футболку, оставшись в раздельном розовом купальнике. Выбрав небольшой холмик, девушка встала на него, широко расставила ноги, уперла руки в бока, закинула голову назад и прикрыла глаза - точь в точь, как это делают взрослые женщины - и подставила себя бесполезному слабому солнцу и восхищенным взглядам десятков парней. Девушка изредка поправляла длинные светлые волосы, губы то и дело трогала легкая улыбка, играли ямочки на щеках. Я думаю, несмотря на свои шестнадцать, Танька прекрасно осознавала силу своего воздействия и степень своей власти над мужчинами.

Вечером, лежа в кровати, я вопреки обыкновению не внимал захватывающим рассказам о похождениях неугомонных мертвецов и не принимал участия в обсуждении животрепещущей темы - можно ли считать шлюхой девушку, которая дала поцеловать себя на первом свидании. Я чутко прислушивался к тому новому, неведомому, сладкотрепещущему, что поселилось у меня в груди...
Короче, Диско в первый раз по-настоящему влюбился.

Я не буду описывать здесь все свои почти месячные злоключения. Я делал попытки каждый день. Как признАется мне Танька через двадцать лет, и как я чувствовал это тогда, она меня просто не воспринимала сколь-нибудь серьезно. Запомнилось немногое. Например, когда на дискотеке рядом со мной, сидевшем на последнем ряду у стеночки, плюхнулась утанцевавшаяся вусмерть Танька и я почувствовал этот аромат, который впоследствии не раз сводил меня с ума с другими женшинами - запах разгоряченной, готовой к соитию самки.
Помню, как я в первый раз пригласил ее на танец. Бутусовское "Я хочу быть с тобой". Прежде, чем положить руки мне на плечи, Танька вытащила из кармана и протянула мне карамельку:
-Бери, покушай, вон ты худющий какой.
...

И конечно день отъезда.
Перед дальней дорогой "пионеры" сытно пообедали, все приготовления были окончены, но отправление почему-то задерживалось. В непривычно пустые корпуса заходить не хотелось и "пионеры" хмуро слонялись под накрапывающим дождиком и фэнсиевский хит сезона Flames of love.

- И это что, это все? Больше никогда? Я что, никогда ее не увижу?

Мир рушился, мир надо было срочно спасать. И я его спас, чем продлил свои, да и ее мучения примерно года на два.
Уж не знаю, что на меня нашло, но заприметив прогуливащуюся с подругой Таньку, я подошел и почти по-военному скомандовал:

-Так, Тань! Адрес! Твой! Быстро!

Что интересно - с перепугу я попросил не телефон, а именно адрес. По-моему, это был единственный раз, когда Таня посмотрела на меня с интересом. И также четко, по-военному продиктовала свой домашний адрес.

На следующий после приезда в Москву день я уже звонил в Танькину дверь. Потом еще, потом уже по телефону, потом опять...

Ну что вам сказать. Я уже говорил, что хоть мы и были ровесниками, серьезно Танька меня не воспринимала.

-Куда ты меня приглашаешь? В кино? С тобой? На мультсборник что-ли?

И так далее, и тому подобное, и все в том же духе. В Таньке меня притягивала не только красота и рано распустившаяся, просто сшибающая с ног женственность. Что-то удивительное исходило от нее. Будучи человеком наблюдательным, я еще в пионерском лагере заметил одну вещь. Ни одному живому существу, будь то мужчина, женщина или животное, нельзя было приблизиться к Таньке без того, чтобы она ему не улыбнулась. Даже через год после нашего знакомства, завидев меня, в двести пятьдесят девятый раз "случайно" зашедшего к ней во двор, Танька, будучи как бы не в состоянии обойтись без этого, сначала улыбалась, а уже потом возмущенно хлопала себя по бедрам:

-Нет, ну вы посмотрите на него, а!?

Меня хватило на два года.

Впрочем, на два ли? За двадцать лет было многое. И долгожданное расставание с порядком затянувшейся девственностью, и сумасшедший роман с "виновницей" этого расставания - достаточно известной и востребованной в то время маникенщицей, ее скорое замужество и отъезд навсегда в Штаты. И захватывающая поначалу и невыносимо мучительная под конец жизнь на две семьи. И мимолетный курортный роман и как его закономерное следствие - еженедельные, в течение ни одного года поездки за тысячу километров к любимой женщине. И толпы красоток со строгинского пляжа, одним мановением руки отправляющихся ко мне в койку, батальон хмельных клубных девочек и армия жарких ялтинских проституток...да много чего...все как у людей.
Но всякий раз когда, к месту или не к месту, я слышал слова "Первая любовь", сладко теребила тонкими пальчиками сердце насмешливая солнечная Танька.

...

Не оказалось ее на "Одноклассниках". И так, и этак - нету. Жаль было, конечно, но с другой стороны, может это и неплохо, значит все хорошо у нее, есть поважнее дела, чем в интернете просиживать.

Но анкету свою (к слову, она у меня без фотографии и зовут меня в ней не так, как папа с мамой задумывали) я не удалял. Да и по интернету я давно не знакомлюсь. Но пришло оно оттуда, откуда не ждали, а вы хотите - верьте, хотите - нет.

Я продолжал заходить на "Одноклассников". Нашел кое-кого из школы, из института, иногда тупо смотрел, кто на сайте. Фотографии одной, незнакомой как мне казалось тогда, женщины на год младше меня, были столь вызывающими, что показались мне достойными того, чтобы я написал их хозяйке. И понеслось:

"Спасибо за комплимент...что, так сразу?...ух ты, шустрый какой...подожди, я еще ничего не решила..."

А я вглядывался в ее фотографии. И тут...Током? Громом? Обухом? Короче, это была именно та девчонка, с кем прогуливалась Танька в день отъезда двадцать лет назад.

Пришлось представиться. Не вспомнила, но поверила, что когда-то, очень давно были в одном пионерском лагере.

-Танька? Помню, конечно. Мы ж в одной школе с ней учились. И дружили. Только она на год старше. А чего это ты спросил?
-Да так, интересно же про общих знакомых узнать. Вы же и сейчас дружите, наверное? - выстукиваю я лживыми дрожащими пальцами.
-Да нет, сейчас не дружим. Она же давно квартиру свою продала и в Подмосковье глухом живет. Спилась она.