Утром следующего дня я позвонил себе в офис, предупредил секретаршу, что меня не будет предположительно до 15 часов – у меня важные переговоры. В 10 часов утра мы встретились с Димой на автовокзале одного из зелёных городов ближайшего Подмосковья. Вместе с Димой приехали Стас, Игорь и ещё один парень, которого я раньше не встречал – Сергей. Стас и Игорь остались ждать нашего возвращения на вокзале. «Если мы не вернёмся, то нас повязали» – посмеялся Дима – «Серёга, садись ко мне в машину, Миш, ты езжай вперёд дорогу показывать». Я, весь в белом, на белой БМВ - впереди, борцы все в чёрном, на чёрной БМВ - за мной. Красавчики.

Мы подъехали к дому, где жил Юра на час раньше, припарковались в сквере неподалёку, в тени раскидистых акаций так, чтобы просматривался вход в подъезд и окна Юриной квартиры. Начинался яркий августовский день. На синем небе ни облачка. Прелесть подмосковных городов в их зелёных дворах, птичках, радостно щебечущих в кронах деревьев, в молодых мамашах, прогуливающих своих грудных детей в колясках и даже в бабушках, сидящих на скамейке у подъезда - они не такие агрессивные, как в Москве. Прошло полчаса. Всё было тихо. Дима расслабился – «Мигель, пойдём все вместе, не будем перестраховываться. Заодно обсудишь с ним график возврата денег и всё такое. Не хочу чтобы у этой гниды был хоть малейший шанс сказать тебе, что он вернул нам все деньги, а ты получил от нас только пятёрку. Нет у меня доверия к этому пидорасу после всех его фокусов!» Ну, пошли, так пошли.

Юра жил в двухкомнатной хрущёвке особо не обременяя себя заботами об удобстве и уюте своей квартиры. Можно было на полном основании называть его жилище берлогой. Он открыл нам, удивившись что мы приехали на полчаса раньше, проводил нас на кухню. Дима с Серёгой брезгливо поморщились, увидев раковину, заваленную горой грязной посуды. Юра на минуту вышел в другую комнату за деньгами. Вернулся, принёс свёрток баксов, стянутых резинкой в тугой цилиндр. Вид у них был засаленный. «Бля, - вырвалось у Серёги – Юр, ты их не в жопе хранил?» Юра пожал плечами, положил на кухонный столик лист бумаги и ручку и попросил меня написать расписку в получении пяти тысяч долларов. Дима усмехнулся, сорвал резинку, сказал мне – «Ничего не пиши, пока всё не пересчитаем», расправил пачку и стал привычно быстрыми движениями пересчитывать деньги. Где-то на тридцатой только купюре он вдруг остановился, тупо уставившись на зелёные доллары. Развернул их веером, перевернул и громко опустил пачку на поверхность стола – «Класс!!! Первый раз в жизни вижу такое наглое кидалово! Гы, Юр, у тебя с головой всё в порядке?» Серёга сгрёб пачку широкой пятернёй и тоже посмеялся – «Никогда не видел такого количества бабла по одному баксу!!! Юр, ты у американского посольства, что ли милостыню просил?»

В пачке было девяносто девять купюр по одному доллару США и одна пятидесятидолларовая купюра. Всего сто сорок девять долларов США. Это было начало дурного кошмарного сна. Я засмеялся – «Круууто!!!», и в этот момент раздался треск дерева - это рухнула на пол выбитая дверь квартиры, топот многочисленных ног и громкие, истошные крики – «всем напол, лицомвниз руки заголову, лежать, всем лежать, напол, напол, руки заголову, лицомвниз недвигаться!!!» В узкий коридорчик хрущёвки судорожно-истерично пытались вломиться двадцать омоновцев в полной боевой выкладке и с оружием на взводе. У них это не очень получалось, потому что они все пытались войти в кухню одновременно.

Юра, закрыв голову руками, втиснулся в угол между стеной и мойкой, Дима и Серёга неловко плюхнулись на пол маленькой кухни. Поместиться на полу они смогли, только согнув ноги. Я с глупой улыбкой вышел навстречу ОМОНовцам в коридорчик кухни. Просто вся кухня была занята лежащими телами трёх человек и для меня там места не оставалось. В мою грудь уставилось примерно с десяток стволов автоматического оружия, но тогда мне показалось, что не менее пятидесяти. Примерно минуту на меня орали – «Лежать, лежать, рукизаголову, лежать, недвигаться, руки заголову, лежать!» Я улыбнулся до ушей и громко произнёс – «Да хватит орать! Куда-ж я лягу? Места нет и вы ошиблись квартирой! Оружие и наркотики этажом ниже!» В клубке напряжения повисла пауза тишины и у меня вырвалось - «Гы!!!».

Через толпу боевиков кто-то пытался пролезть снаружи. Блякая и ругаясь, ко мне протиснулся коротко-стриженный мужик в футболке и с гимнастом на шее. Деловито развернул меня лицом к стене, заломал руки за спину и защёлкнул на моих запястьях наручники. Попросил у ОМОНа ещё парочку, уселся на широкую спину Серёги и застегнул железо на запястьях моих сопровождающих. Юру вывели из кухни, нас усадили на шаткие табуретки, пригласили понятых из соседей, вывернули все наши карманы, посветили на нас ультрафиолетовой лампой. Купюры были мечеными. Руки Димы и Серёги в ультрафиолете светились. В нашем присутствии заполнили протокол задержания и после этого вывели нас на улицу. На улице к нашей компании присоединились ещё люди, но одетые в штатское и выглядевшие, как гопники начала девяностых. То, что произошло дальше, я вообще считаю скотством.

Штатские открыли багажник Диминого бумера и запихнули туда Серёгу и самого Диму, набились битком в салон, завели машину и поехали. Бумер, просев до упора под тяжестью тел, натужно заурчал и двинулся, чиркая глушителем о небольшие выпуклости асфальта. Я, вытаращив глаза, только и смог обиженно выговорить – «Не, ну нормально органы действуют! Я в багажник не полезу! Можете меня прямо здесь пристрелить!» Но, несмотря на мои настойчивые протесты, я оказался в своём багажнике. Правда с несколькими преимуществами – я был в единственном числе, моя машина была универсалом, в багажнике было идеально чисто и пусто, поэтому я сел на пятую точку, прислонившись спиной к боковому борту. В мою машину также село пять ментов с внешностью бандитов и мы отправились в обезъянник. По дороге они меня начали морально готовить – «организатор преступного сообщества», «да таких красавчиков в тюрьме опускают», «да мы тебя устроим к петухам, будешь кукарекать», «та каких как ты раскалывают на раз», «да тебя твои-же подельники с потрохами сдадут».

Я сижу, молчу, смотрю, на переднем пассажирском сиденье знакомая морда сидит, тоже молчит. Вспомнил я его – «Здравствуй, - говорю, - Витя. Как Сильвестр поживает? Чего он на этот спектакль не пришёл? Постеснялся, небось? Сколько он с Юрой за билет на шоу заплатил? Да ладно, Вить, мы-ж свои люди, много тебе бабла эти уродцы отстегнули? А ты самоуверенный человек, думал я тебя не узнаю?» Смотрю, с ментов вся спесь слетела и жгу дальше, очень серьёзно, тихим голосом, спокойно – «Вить, на моей стороне правда, ты это знаешь. Я с вами договариваться принципиально не буду, я буду вас – тебя, Юру и Сильвестра давить, как тараканов, с первого же допроса. Преступное сообщество – это у вас, а не у меня и сдавать вы будете друг дружку. У тебя даже нет шанса сейчас меня отпустить, потому что я предательства не прощаю никогда и никому, я пойду до конца, я злопамятный».