Утром следующего дня, после завтрака жутковато-серого цвета липкой кашей с чаем, нас, троих преступников века, с вещами (что внушало доверие в светлое будущее), сковав наручниками, запихнули в синего цвета обшарпанный грузовичок и повезли в РУБОП. В хате мне на прощание нагнали пинка – на счастье, чтоб не возвращался. Настроение у нас было приподнятым, а Дима так во всё лицо улыбался – «не сцы, Мигель, сегодня будем праздновать победу – все всё правильно написали, даже невозможно было таких показаний представить, а Мигель такого выдал, что следаки в шоке, адвокат сказал, что никакого дела вообще не будет, терпиле твоему кранты, вот ведь гнида! Теперь ему просто вчиним обратку, пусть сам в СИЗО покантуется, я этому пидарасу там сладкую жизнь обеспечу, будет под шконками жить, гандон!».

Полуразрушенный подъезд РУБОПА, обшарпанная лестница в строительных мостках уже не внушала тоску – это-ж пройденный этап, сегодня «меня здесь уже не будет – туууу-туууу!!!». В СИЗО нас рассадили по разным кабинетам и приковали наручниками в батареям отопления. Блядь, что за дебилизм? Интересно, кто-нибудь сбегает в тот момент, когда дело закрывают? И опять потянулось бесконечное время. Лучше бы в клетку заперли, потому что наручники не позволяют сидеть на стуле нормально и позу менять неудобно – железки врезаются в запястье очень резко и больно, как бы осторожно я не шевелился.

На улице стояла августовская жара и окна были открыты настежь, я, после наверное пары-тройки часов сидения на одном месте, впал в прострацию и наслаждался лёгким дуновением ветра, залетавшего в мою комнату. Ветер приносил с собой запах строительной пыли, штукатурки, масляной краски и тополей, которые плотным рядом стояли вокруг здания. Хотелось задремать, но это не позволяла сделать неудобная поза и парочка злых мух с раздражённым зудом носившихся по комнате в неудачных попытках приземлиться на меня. Я лениво-машинально от них отмахивался. Вдруг мне послышалось, будто меня зовут – «Мигееееель, Мигееееель!... Миииии-шааааа!» Я встрепенулся, прислушиваясь – тихо. Наверное из-за шума ветра приглючилось, уфффф, я заворочался на неудобном стуле, пытаясь осторожно размять затёкшую руку в наручниках. Вдруг, опять принесло ветром – «Мииигеееель! Мииии-шаааа…». Точно! Меня зовут! С улицы.

Выглянуть вниз с пятого этажа оказалось не очень удобно. Мешала прикованная к батарее рука и толстая стена здания с подоконником ширины односпальной кровати. Я насколько мог вытянулся и одним глазом заметил внизу на асфальте чьи-то макушки. Мне опять покричали, тогда я поднял вверх свободную руку и поболтал ей в проёме окна – «Я здесь!!!» Макушки закрутились в разные стороны и отбежали от здания подальше, к тополям. Это были моя жена, мой друг Андрюха со своей половиной – Людмилой и мой брат Дон Алехандро (Don Alejandro). Они радостно замахали руками и запрыгали – «Миха, привееееттт!!! Нас к тебе не пускают!» Потом посыпались вопросы с тревогой – били меня, или нет, хорошо ли кормят, передали ли тёплые вещи и ещё кучу вопросов…, а на меня чё-то вдруг нахлынуло, сам не понимаю почему.

Стою раком у подоконника, вытянув шею, одной рукой к батарее, одной коленкой на подоконнике и слёзы по щекам текут, губы трясутся, а горло перехватило комком спазма. Вот, блять, думаю – нервы совсем ни к чёрту, вздохнул глубоко, проглотил комок, кричу – «У меня всё нормально, НЕ били, вещи получил, спасибо. Обещали выпустить сегодня, но почему-то держат целый день в наручниках. Во сколько выпустят, не говорят. Как родители?» Родители, конечно, переживают… Отец нашёл какого-то знакомца в РУБОПе, бандюки адвокатов подогнали, у Димы и Серёги был обыск в квартирах, у нас пока не было… «Ладно, - говорю, - мне трудно в окно вылезать, наручники мешают, езжайте пока домой, здесь, видимо, надолго…» «Нет, - кричат, мы в Андрюхиной машине подождём, здесь на стоянке»…

Где-то ещё с полчаса прошло, и за мной пришёл оперативник. Отстегнул меня от батареи и провёл в кабинет к следователю. Следователем оказалась небольшого роста толстенькая тётка в блюдечках-очках.
- Присаживайтесь, Дон? Ми-гу-эль… пффф, ну и имечко… как Вас там… Зу…би…за…ретта….
- Можно просто – Михаил
- Да, так будет проще. Присаживайтесь, Михаил. Вот протокол задержания на 10 суток. Ознакомьтесь и подпишите.
- Какие 10 суток??? Ничё не понимаю… Нас же с вещами… должны были сегодня выпустить… Вы меня ни с кем не перепутали???
- Вам, Михаил и вашим друзьям-подельникам через 10 дней будет предъявлено обвинение в совершении преступления с отягчающими обстоятельствами. Приготовьтесь к тому, что никто и никуда Вас уже не отпустит. Вы – преступник. Для меня в этом нет совершенно никаких сомнений, поэтому Вы будете сидеть и я приложу все усилия, чтобы Вас не выпустили до суда ни под подписку, ни под залог. Мне просто нужно несколько дней для дополнительной проверки Вашей фирмы и с какой преступной целью Вы ездили на Крит, тогда я поставлю жирную точку в Вашем деле. Подписывайте.
- Да Вы что?… да Вы ошибаетесь! Да Вы… Вы почитайте внимательно мои показания – там с первого до последнего слова – правда! Это Юра должен сидеть со своим подельником Сильвестром, а не мы!
- Не надо грязных инсинуаций насчёт Юрия. Он, в отличие о Вас, добропорядочный гражданин, а Вы будете сидеть. Не задерживайте меня, подписывайте.

Через пару часов нас загрузили в грузовичок обратно. Через мутное окошко кузова я видел, как за нами ехала Андрюхина машина. Когда нас выгружали в СИЗО, через ворота прорвался мой отец, его оттеснили двое охранников, но он успел мне крикнуть – «Мигель, держись, я тебя вытащу!!!» Я заметил, как он за эти три дня осунулся и постарел… До сих пор помню его голос тогда… Наверное так страшно кричат только на войне… И это было последней точкой в формировании во мне принципиальной, непримиримой, осознанной ненависти к российской исполнительной власти. А до этого я был примерным гражданином и патриотом – октябрёнком, пионером, комсомольцем, отличником учёбы, труда и боевой подготовки…

В камере меня встретили с удивлением – «Вернулся? Ну, значит на 10 суток минимум. Отдыхай».

Ну что сказать? Настроение меняется очень быстро из приподнятого в угнетённое. Всего несколько часов назад я чувствовал себя свободным человеком и верил в справедливость судебной системы, а теперь мне настолько грустно, что даже клопы, вылезшие из своих щелей за моей кровью не вызывают у меня отвращения… Это три дня назад мне казалось, что мир рухнул, просто я тогда не знал, как мне будет хуёво сегодня. Состояние странное такое - в голове крутятся только деструктивные мысли о побеге и вендетте, анализировать адекватно произошедшее мозг не может и держит в напряжении весь организм. Спать не удаётся, физзарядка физически невыполнима – руки опускаются, просто ходить по камере из угла в угол не получается – хочется лечь и тупо смотреть в потолок. Говорить с сокамерниками бесполезно – невозможно сконцентрироваться на беседе, т.к. мысли крутятся очень далеко… Я попробовал усилием воли откликнуться на приглашение к дубку разделить скромную трапезу – холодная котлетка обратилась в золу на моём языке, а крепчайший чифир – в песок. Не знаю, сколько времени мне потребовалось, чтобы хоть как-то оклематься, наверное - сутки. Через сутки уголовники у дубка обсуждали, каким образом нас заперли без постановления прокурора об избрании в качестве меры пресечения ареста на 10 суток. Протокол задержания на 10 суток – такой документ вне закона. Спор тянулся достаточно долго – тема-то для всех животрепещущая. Постановили, что я должен написать жалобу на имя начальника СИЗО. Если РУБОП нарушает процедуру, то нас должны были выпустить через пару суток – это пока моё письмо дойдёт начальника и его рассмотрят. Загнали ноги за листом бумаги и ручкой… Я накатал жалобу о несправедливости и незаконности деяний лиц при исполнении и с требованием нас выпустить… Потянулись дни ожидания результата. При грамотном подходе к вертухаям можно всё узнать, вплоть до минуты, когда жалоба легла на стол хозяина, но мне не везло – начальника СИЗО не было на месте. А пока суть, да дело, жизнь хаты шла своим чередом.

К нам в хату подсадили пиздюка. Случился цирк. В жестоком варианте. Парнишка лет четырнадцати, зашёл в хату весь на понтах. Вот, молодёжь, метр с кепкой, а хватают всё на лету – феня, говорок, распальцовочка, походочка. Короче – самый настоящий шкет из республики ШКИД - Привет, бродяги, кто старшой? Был загашен сразу на пятаке перед тормозами. Вилли с разворота дал шкету ногой в грудину. Шкет громыхнул всем телом о калитку, сполз вниз. Подскочил Саша, зажал шкетову бритую голову в железные тиски бицепса и нагнул шкета под прямым углом – задницей к хате. Вилли, не суетясь, поднял со столика заточку – алюминиевую ложку с заточенной ручкой, перерезал резинку в шкетовых трениках. Треники не удержались на шкетовой тощей заднице и сползли вниз.

- Ебать-копать! А шкет без трусняка! Ёптыть, шкет, где трусняк посеял? Обосрался что-ли при аресте? Гы-гы-гы, а зашол, как взрослый….

Шкет очухался от удара и завыл – дяденьки не трогайте, всё расскажу…

- Харош скулить, падла! А ты думал, здесь тока мужыки сидят? Нет, не думал? Матрёшки? Ты меня Матрёшкой считаешь? Нет? Ты здесь петуха увидел?! Я похож на лошка? Ты меня за лоха позорного держишь? Нет? Ты так для кого зашол? Отвечай быстро, не юли! Статья?

- Не помнююуууу-уу-ууу-ууууу…

- Хули ты воешь? Уу-уу, отвечай, блять! Честно! За что заперли?
- Мы бабушку ограбили, а нас не лестнице мент задержал, потому что мы в масках бежалиии-ии-иии-ии…
- Бабушку? Сколько бабла отняли?
- Сто… сто рууублеееййй-иии-ии-иии…

Вилли отошёл на пару шагов назад, разогнался, как футболист перед пенальти, и пробил таки со всей силы по одному из тощих полушарий шкета. Саша разжал шею шкета, шкет рухнул и так и остался клубочком у параши.

В общем, избиение младенца – не для слабонервных. Я спросил гопников – а зачем?
- Воспитательные меры. О своих же детях заботимся. У них романтика – шансон, наколки, тюрьма-дом родной. Вот такие-же пиздюки – пока не увидят курорт изнутри, не будут бояться. Если этого не отучить – беспредельщиком станет. Да уже стал – бабушек грабить. Пиздец. А корчит из себя Робин Гуда, уёбок. Да ты, Мигель, не переживай – власть его не научит – зуб даю, готов замазаться – его завтра из зала суда отпустят. Зато после нашей встречи он вернуться назад не захочет. Путь ему жизнь здесь будет адом. В следующий раз у него детство в жопе не заиграет. Это ему ещё повезло – мог попасть в хату, где его опустили бы как Сашу-Наташу. Но мы-ж не пидарасы! Поэтому пусть повоет немного, одумается. Завтра его раскаяние на суде будет более искренним. Да, кстати, давно параша у нас была не чищена…

Почти сутки шкетом понукали все в хате, кроме меня, мужыка-кабельщика и Кирыча, который готовился к суду. Как рассказал Кирыч, на суд должна была прийти его девушка, поэтому Кирыч приводил себя в порядок. Он выспросил зубную щётку, пасту, новую безопасную бритву и полотенце. Всё-таки, как мне кажется, без приведения в порядок он выглядел лучше. Даже безопасной бритвой Кирыч умудрился пораниться. Щёки, шея – были в порезах. После бритья лица, Кирыч решил побрить и голову. Побрил, но порезал макушку и затылок. После бритья головы он решил омыть тело. Кипятить для себя воду ему было лениво, поэтому он решил обтереться влажным полотенцем. Влажное полотенце показалось ему холодным, тогда он стал канючить и просить мой дезодорант. На самом деле, мне передали дезодорант с тёплыми вещами, наверное туда его подложила маман, потому что такими дезодорантами я не стал бы пользоваться никогда. Это был скользящий такой по телу дезодорант марки Джилетт. Я с радостью подарил его Кирычу. К моему ужасу, Кирыч помазал этим скользким дезодорантом не только подмышки, а всё своё тело – абсолютно всё. Не взирая на смехуёчки соседей, он намазал голову и лицо, шею, грудь, пятки, попросил пиздюка промазать тщательно спину и даже помазал себе яйца. «Это чтобы моей девушке было прийатно!». Саша подмигнул мне – «А ты не верил мне, что Кирыч наркоша!». После того, как Кирыч стал блестеть ярче котовых яиц, ему стали собирать вещи. Те, кто уже был на суде отдали Кирычу кроссовки и брюки - взамен на тапки Кирыча и тёмно-синие треники с коленками, я пожертвовал свой свитер – он был мне лишним и не новым. Благодарность Кирыча не знала границ, но я у него не взял ни майку, ни рубашку.

Так прошло два дня. На третий день отрылась калитка и, меня выдернули на свидание с адвокатом….

Каждому из нас бандюки организовали своего адвоката. У меня был Леонид Сергеевич. Лысоватый в очках розовощёкий такой адвокат. Осторожно-оптимистично-пессимистичный. Как все эти качества в нём уживались – не знаю. Внешне похож на жулика, но как оказалось в последствии – самый честный во всей моей передряге человек. Дело в том, что как только вас задерживают, вы сразу попадаете в финансовую игру, где вы – проигравший. Виноваты вы, или нет – пофигу. В любом случае вы являетесь средством наживы. Чем серьёзнее вы попали, тем больше приходится платить разного рода проходимцам, обещающим организовать заход к судье, подход к следакам, нажим на терпилу и т.д. и т.п. А попал я серьёзно – от 7 до 15 с конфискацией имущества, это не хухры-мухры. Сориентироваться, кто из проходимцев врёт, а кто нет – всегда сложно. Они-ж актёры!

Пока я грустил взаперти, моя семья в поисках вариантов спасения меня из заключения, контактировала как раз с таким вот проходимцем. На известие о том, что я попал, в семье отреагировали по-разному. Для моей Рыбки ситуация явилась фантастически-идиотски-смешной. О моём отсутствии она начала беспокоиться утром когда, проснувшись, не обнаружила меня рядом. Это был первый раз в нашей совместной жизни, когда я не приехал ночевать домой, даже пусть и в 9 утра, не предупредив её о такой возможности. Днём она позвонила мне в офис и секретарша ответила ей, что вчера у меня были какие-то важные переговоры и на работу я не приехал. Рыбка предположила, что переговоры завершились доброй пьянкой и я где-нибудь тихонько прихожу в себя. Однако, когда я не появился и вечером, Рыбка собралась позвонить моим родителям на предмет обмена информацией. Не успела, т.к. ей позвонили в дверь. На пороге стоял мой друг Андрюха с Людмилой – своей женой. На Андрюху, следующим днём после нашего задержания, вышли бандюки и обрисовали ему ситуацию. «Гы, Миху замели!» - сказал Андрюха Рыбке. Ситуация в глазах моих друзей была действительно смешной. Надо было просто знать меня. Отличники в тюрьму не попадают. Представить меня за решёткой было совершенно невозможно, если только это не какая-нибудь комическая ситуация, из которой, конечно-же, я выйду полным чести и достоинства.

Зная моих родителей и предполагая их реакцию, Рыбка и Андрюха решили сообщить им всё через моего брата – Дона Алехандро. Лучше бы они сообщили сами, потому что Алехандро подошёл к отцу, мирно дремавшему в кресле-качалке после трудового дня, и брякнул – «Бать, просыпайся, Мигеля на пятнадцать лет в тюрьму посадили. С конфискацией. Бээмвуху и сотовый телефон уже отобрали». Был, конечно, концерт. Отец с выпученными глазами бушевал по поводу, что я связался с плохой компанией, а маман, заламывая руки, рыдала и уговаривала отца подключить связи. «Какие связи?!!! Мой сын – уголовник! Это позор!!!»

Разобравшись, что вины моей по большому счёту нет, отец подключил связи. Связи привели к некоему Лёше, который когда-то был милиционером, теперь нет, но занимается за деньги лоббированием интересов уголовников, используя свои якобы знакомства в прокуратуре и суде. Лёша оказался ещё тем пройдохой, но немного не просчитал реакцию отца на моё заключение. Если бы я был виновен, то отец не обратился бы к связям и связи не вывели бы его на Лёшу. Лёша с серьёзным видом вещал о сложности судебной системы, о том, как трудно умасливать судей и он, такой скромный человеколюб, берётся за это неподъёмное дело только ради справедливости и копейки за свои труды не возьмёт, но вот на взятки надо отвалить десятку и тогда через год судебного производства может быть дело закроют либо из-за отсутствия состава преступления, либо дадут срок условно. Лёша не учёл того обстоятельства, что батя всё ещё верил в справедливость судебной системы – совецкий суд самый справедливый суд на свете и, кроме того, был уверен в моей невиновности, поэтому десять тысяч долларов показались ему неадекватной платой за простое вытаскивание меня из застенков СИЗО, а намёк Лёши на условный срок отец воспринял, как оскорбление. Услугами Лёши мои родичи воспользовались только один раз, когда передавали мне тёплые вещи. Лёша оправдал своё амплуа вхожего человека и организовал дачку за тыщу рублей. На самом деле это может сделать любой предприимчивый человек, по-свойски подмигнув охраннику и сунув ему в лапу сотню рублей – «Слыш, командир, позавчерась одного человечка замели, без вещей, без ваще ничё, вот дачка со шмотьём, передай пожалусто, за благодарность малую». Это уже потом, когда со мной работал адвокат, Лёша спохватился и стал предлагать уладить все вопросы за пятёрку, а ещё через некоторое время и за трёшку, но - не проканало.

Леонид Сергеевич, мой будущий адвокат, с ходу посетовал на то, что менты нарушили все мои права, раскрутив меня на подробнейшие показания но, слава обстоятельствам дела – лучших показаний было и не придумать. Однако, с этого момента и в любой следующий раз – категорически никаких показаний без адвоката. Ни-ка-ких по-ка-за-ний. Так и сказал по слогам. Вообще, процедура расследования и предварительного следствия была грубым образом нарушена, естественно, это оборачивается в нашу пользу.
- Дело у оперативников явно не клеится, у них явно не хватает материалов, поэтому они не успевают и действуют грубо. После 72 часов задержания вас должны были отпустить, но не захотели отпускать, сильно не захотели, поэтому сфабриковали арест на 10 суток за нарушение общественного порядка…
- Фигасе! Не было никакого нарушения порядка!!! – возмутился я.
- Да. Не было. Но зато у них появилось пара свободных дней и они за это время каким-то образом убедили судью применить арест, как меру пресечения. Теперь вы на законных основаниях здесь ещё просидите. Кстати, тебя кто надоумил жалобу накатать?
- Ну там, ребята в камере надиктовали. А что?
- Грамотные ребята, молодцы. Твоя бумажка в дело пошла, теперь от нарушения процедуры следователь не открутится никак. Кстати, как там у тебя с сокамерниками? Не бьют, не притесняют? Родители твои и жена беспокоятся…
- Не, всё нормально, лучшего и пожелать невозможно – нормальная камера попалась.
- Но ты там будь на чеку, подробностей не рассказывай, могут стукача подсадить…
- Да я в курсе уже, мне объяснили…
- Если в курсе, то это хорошо. Так вот, вам придётся сидеть ещё семь дней. С этим ничего не поделать. Потом вам должны выдвинуть обвинение и перевести ваш статус из подозреваемых в обвиняемых, а также судья должен избрать меру пресечения. Прокуратура будет настаивать на аресте. Мы будем настаивать на том, чтобы вас выпустили под залог. Под подписку о невыезде лучше и не пытаться – дело слишком серьёзное. Деньги на залог найдёшь?
- Смотря какой залог… Миллион долларов не найду…
- Ну ты фильмов насмотрелся. Общая сумма залога на троих вряд ли будет больше пятидесяти тысяч долларов…
- Ну, полтинник собрать можно будет…
-Хорошо, значит будем просить под залог. Мои услуги будут стоить тебе четыре тысячи долларов. Если дело затянется больше, чем на год, придётся тебе больше отстёгивать. Сколько, решим потом, сейчас вообще ничего не понятно. Две тысячи занесёшь в течение недели после того, как выпустят под залог, остальные по окончанию суда. Согласен?
- Согласен.
- Тогда вот договор, читай внимательно и подписывай. Кстати, там, у следователя, какая-то тема с плёнкой муссируется. Плёнка с записью телефонного разговора с тобой. Вроде-бы это их козырь в деле. Ты можешь что-то предположить об этом? Были угрозы?

Я тут-же вспомнил телефонный разговор с Юрой, когда он неожиданно объявился после своего исчезновения!

- Точно, может быть такая плёнка, НО, но мне тогда ещё показалось, что он там запись ведёт, уродец, поэтому я очень вежливо с ним говорил. Они эту плёнку, если она есть, могут только против Юры использовать.

Я рассказал подробно Леониду Сергеевичу о том телефонном разговоре.

- Точно всё говоришь? Уверен, что не угрожал?
- Абсолютно точно, любую гарантию даю – другой возможности не было у них записать разговор, а я был вежлив и никаких угроз не было. Я этот разговор как сейчас помню!
- Ладно, подписывай договор. Теперь я твой адвокат, а ты пока отдыхай, если нужно чего – скажи.
- Ну, денег бы не помешало, сигарет ребятам…
- 200 баксов хватит? А сигареты, я скажу твоим, чтобы через дачку закинули.

Действия: