«Оказывается, всю ночь снова был сильнейший снегопад, утром ударила оттепель - +3, а к моему выходу поднялся сильный ветер, и температура понизилась до нуля. Гы, самое время выезжать в дальнюю дорогу, когда лобовое стекло Паджеро покрыто сантиметровым слоем льда, а сверху сыплется мокрая мелкая изморозь.»

Дорога представляла собой ровную поверхность, покрытую мокрым снегом на 20 сантиметров. По центру дорога была прорезана одной единственной колеёй теми редкими авто-путешественниками, которым приспичило отправиться в путь в это смутное время. Изредка попадались встречные фуры, напоминающие собой корабли, потому что ни остановить их, ни совершить на них манёвр было невозможно, можно было только немного скорректировать направление, чтобы избежать со мной столкновение и не заставлять меня прятаться в кювете. Я поддерживал скоростной режим на уровне 90-110 км/час и двигался достаточно уверенно при такой скорости.

За полтора часа мне удалось доехать до Сурского, заправиться, врубить погромче музыку и рвануть всеми четырьмя колёсами дальше. Тем временем опять пошёл мокрый тяжёлый снег, а на дорогах появились снегоочистительные машины. Они двигались со скоростью всего 40 километров в час, но обогнать их было практически невозможно, т.к. за ними вздымался ураган из снега, сокращая видимость дороги в пределах 3-4 метров. Т.е. в этом облаке снега было видно не то, чтобы встречный транспорт, но и дорогу не было видно и границы этой дороги. Но таки обогнал, страшно ругаясь, сигналя и мигая дальним светом.

За постом ГАИ в Алатыре я упёрся в процессию на автобусах «Ритуал», двигавшуюся по мосту над железной дорогой со скоростью 2 (ДВА) км/час. Спидометр на Паджеро такую скорость не определяет, но пешеход, шедший в попутном направлении по тротуару, преодолевал расстояние в два раза быстрее. Наверное очень тоскливо, когда тебя хоронят в такой день. Я решил их обогнать, и мне пришлось бороться с норовом Паджеро, когда левая сторона машины стала увлекаться тяжёлым снегом обочины, а правая сторона осталась в укатанной колее. Не хватало ещё с похоронкой зацепиться, испортить день себе и скорбящим. Но, тем не менее, обогнал.

На отрезке от Раздольное до Порецкое я опять облажался с управляемостью. При скорости 120 км в час мне показалось, что встречный бычок не собирается уступать мне дорогу и я излишне принял вправо при этом сбросив ногу с педали акселератора. Хоть я и не жал на тормоз в этот раз, но снег обочины мгновенно воспользовался этим шансом и уверенно захватил в плен правые колёса Паджеро. Несмотря на мою активную рулёжку и работу акселератором в попытке высвободить правую сторону из снега, Паджеро развернулся левым боком вперёд и эффектно вздымая вверх метров на пять (со слов очевидцев) сугроб кювета, пропахал метров 60, наконец-то остановившись в доги-стайл позиции, т.е. задними колёсами на дороге, а передними в кювете. Открыть дверь со своей стороны я не смог, т.к. собранный мною в плотную кучу мокрый снег высотой полтора метра и шириной метра три надёжно фиксировал мне выход. Пришлось выбираться через пассажирскую дверь. Выбраться мне помогли остановившиеся водители на Газели и Жигулях. Бычок, гад, уехал. Пока мы откапывали мою машину при помощи лопат, подоспел Кировец и вытянул меня из снега, как щепку. Интересно, на Кировце можно где-нибудь застрять? Мужики посоветовали мне дальше ехать осторожнее, т.к. я был далеко не первый на их пути, кто не справился в тот день со снегом.

Как ни странно, за Мурзицами вовсю светило солнце, дороги были чищены и покрыты толстым слоем песка и соли. Моё настроение, угнетённое коллизиями и перипетиями путешествия, поднялось, в организм вернулось спящее в тайных недрах моей тёмной души моджо, и я почувствовал драйв. SQUEALER в исполнении Genitorturers заставлял вибрировать моё тело в резонансе с ритмом музыки. В Семёновке на обочине голосовали две девушки. Маячки!!! Мелькнуло у меня в голове. Я включил паузу на головном устройстве акустической системы и подрулил к ним, на ходу опуская тонированное стекло правой двери.

Оказалось, голосовали две крестьянки, мама с дочкой. Дочке надо было доехать до Сергача, а общественный транспорт в тот день не ходил, да и вообще машин было очень мало. Я сжалился и решил подвести девчонку. Она, хрупкая и худенькая, ловко однако залезла на переднее сиденье, видимо знакома с тем, как залезать в высокие машины типа грузовиков. Я порекомендовал ей пристегнуться ремнём безопасности. С этим у неё случились трудности, и мне пришлось ей помогать. Ну, поехали, музыка будет играть громко, предупредил я и нажал на газ. Кода SQUEALER-а, и затем It’s a Long Way to the Top от Die Krupps, подумалось мне, не самый лучший выбор для деревенской девчушки, поэтому я переключил СиДи-Чейнджер на по-русски тоскливую Чезарию Эвору. Petit Pays в обработке Château flight вбивала мощными басами сабвуфера наши тела в кресла мчащегося с максимальной скоростью Паджеро. Звонкие тарелочки ударной установки выбивали дробь на нейронах коры головного мозга, проникающие вибрации струнных инструментов отражаясь волнами от её клитора, приводили в волнение моё либидо, бархатный голос певицы переносил нас в сказку Карибского бассейна под сень пальм, бриз солёного ветра и бирюзовые воды океана. Я лежал на шезлонге в тени пальмы и размышлял о доле российского народа. Вот эта девочка, хрупкая, худенькая, молоденькая со следами измождения на лице и высеченными ветром морщинами, с кожей рук, уставшей от грубой работы, в черных брючках, купленных в Промтоварах за 52 рубля, в сиреневой курточке, на рыбьем меху за 129 рублей… Разве она достойна за свой труд в коровнике с пяти утра получать такую оплату, которой не хватает на элементарные удобства в доме, на горячую воду в кране, на газ в плите, на туалет с функционирующей канализацией, а не на сортир во дворе? Разве она достойна в 18 лет постареть лицом до 40-ка? А её мать, выглядящая в 35 лет на все 60? Мне под сорок, а вот она небось думает, что под 25…

Возвращаюсь в действительность, из-под тени пальмы – под тень потолка Паджеро. В колонках бьётся ANGOLA – ремикс Карла Крейга, а впереди маячит Сергач под синим небом в крупных обрывках мрачных облаков. Остановился в центре города, девушка протянула полтинник. Что Вы! Я не извозом зарабатываю, лучше скажите спасибо. Спасибо и лёгкая грустная улыбка следуют мне в дорогу. На следующие километры беру в попутчики John Lee Hooker с нетленным блюзом “Mustang Sally & GTO”. Ну, доброе дело сделал, пора бы и чёрным делом заняться под чёрный-то блюз.

Где-же маячки? Вот и «маячки», на остановке у поворота к деревне Урга. Хмм… Территория любви? (с) К машине ринулась толпа селян. Краснощёкая девка успела мне крикнуть в окно, прежде чем я уехал. Подвезите мальчика, он дефективный. Какая-то боль в её голосе затронула струну жалости. Я чертыхнулся и нажал на педаль тормоза. Ну что за йопвашумать, ненавижу себя за мягкотелость. Ей-богу, лучше твёрдый шанкр, чем мягкий характер.

На пассажирское сиденье взобралось непонятное щуплое существо мужского пола. Бляяяяяя… Объяснить что такое ремень безопасности и как им пристёгиваться было трудно. Существо захлопнуло дверь… О, боже… В салоне раздался нежный запах свежего навоза, тугой запах дешёвого табака, тяжёлый запах самогонного перегара, переработанный увеличенной печенью и кислый запах сыра… Ебааааать, чтобы не выкинуть его через пол-километра от отвращения я просто открыл окно, надеясь, что везти это чудо недолго. Born Under A Bad Sign Джимми Хендрикса как раз в тему… Кстати, куда тебя везти? Мальчик в ответ прошепелявил что-то невнятное типа «на абофтки», обнажив в улыбке рот с рядом гнилых пеньков… Уффф, лучше не буду переспрашивать. Говорю ему только, чтобы предупредил, где надо остановиться. Едем, слушаем музыку Хендрикса, от которой парень в натуральном ступоре. Психоделическая какофония запилов чёрного гитариста вводит его в транс, как кролика. Такой музыки он точно никогда не слышал, да и не услышит, наверное, больше никогда. Чувствую себя на мгновение неким миссией, несущим слово божье дикарям. Voodoo Chile Blues.

Такой бедности и скудости народа, наверное не видывали даже гетто Нового Орлеана, смытого водами урагана. Так, между прочим, нефть ещё никогда не была настолько дорогой, а численность населения сократилась до послевоенного уровня, Москва вышла на первое место в мире по количеству двухдверных Бентли и, тем не менее, народ ещё не выглядел так бедно за последние 50 лет. Пока я размышлял, а парень медитировал, мы проехали Княгинино – последний оплот перед Нижегородской трассой. Эй, - забеспокоился я, - тебе не пора выходить. Парень отрицательно помотал головой и замахал рукой – дальше, мол, дальше. Хммм… Выехали на трассу и около населённого пункта Работки он оживился и сказал «фдефь», т.е. «здесь». А-а-а-а, понятно, его фраза «на абофтки» означала «на Работки».

Вечерело. Трасса была сухой и свободной. Я летел на Паджеро во весь опор под звуки Rock-n-Roll от Лед Зеппелин. Усталости почти не чувствовалось, после небольшой передышки в Вязниках я долетел до Москвы за два с половиной часа без приключений. Видимо, моя миссия на тот день была выполнена. На круглосуточной мойке мойщики обречённо посмотрели на заштукатуренный плотным слоем рыжего песка Паджеро и принялись за свой скорбный труд. Я оставил им машину до утра для комплексной мойки кузова и химчистки салона, попросив обратить особенное внимание на пассажирское кресло. Поймал такси, перегрузил туда вещи и поехал домой. Обратный путь я преодолел за 10 часов. Хорошо, что впереди меня ждал ещё один выходной день. Да здравствует праздник 8-го Марта!

Саундтрек и видео к третьей части я залью в понедельник из офиса. Сорри - сегодня сижу на ЖПРСе, и он мне не помоШник.