Я иногда говорю в узких компаниях :
Зачем эти кладбищенские, во многом варварские, хлопоты. Лучше сжигать.
Стоят в серванте маленькие баночки (не урны в колумбарии), а на них
бумажки наклеены и надписи от руки - "папа", "мама", "первая жена" и т.д.
Если не лень, раз в полгода протираешь их от пыли и вспоминаешь ушедших.
Это, разумеется, коробит толпу. Но они, не зная наверняка, шучу я или говорю
серьезно, только улыбаются. Как бы виновато.
С другой стороны, уже в узком семейном кругу я, пребывая в хорошем настроении,
рисую такой сценарии моего последнего пути. Крематорий. Получение так называемого
праха (что в урне, никто не знает). Обыденная поездка на Белорусский вокзал
в обычном вагоне метро. Там в общественном туалете не менее простая процедура
высыпания пепла в отхожее место и его смывание путем нажатия или дергания
имеющегося приспособления. Лица провожающих в этот момент должны быть
искажены скорбью и значительностью. После небольшой паузы закономерная разрядка
веселым смехом и поминки. Лучше по 150 водочки принять прямо на месте ухода
в столичную канализацию.
Ддя того, чтобы Вы не подумали, что это я пошло издеваюсь над Вашим вопросом,
приведу выдержку из завещания Н.В.Гоголя ("Выбранные места из переписки
с друзьями", Москва, "Советская Россия",1990 г., стр.33) :
"Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю.
I. ...Предать же тело мое земле, не разбирая места, где лежать ему, ничего не
связывать с оставшимся прахом; стыдно тому, кто привлечется каким-нибудь
вниманием к гниющей персти, которая уже не моя: он поклонится червям,ее
грызущим; прошу лучше помолиться покрепче о душе моей, а вместо всяких
погребальных почестей угостить от меня простым обедом нескольких не имущих
насущного хлеба.
II. Завещаю не ставить надо мной никакого памятника и не помышлять о таком
пустяке, христианина недостойном. Кому же из близких моих я был действительно
дорог, тот воздвигнет мне памятник иначе: воздвигнет он его в самом себе своей
неколебимой твердостью в жизненном деле, бодрением и освеженьем всех вокруг себя...
III. Завещаю вообще никому не оплакивать меня, и грех себе возьмет на душу
тот, кто станет почитать смерть мою какой-нибудь значительной или всеобщей
утратой..."
В России миллионы закопаны хуже собак. Города мертвых плодятся день ото дня,
отбирая пространство у еще живых. Кладбища давно превращены в ярмарки
человеческого тщеславия.
В этом отношении вокзальный унитаз представляется мне вполне гламурным
вариантом погребения. Не всех же распылять над Гангом или Гималаями.
Скромный уход - лучшее завершение суетной жизни.
А черви мне реально не нравятся.