Конфа становится похожей на затухающий костер на полянке в пионерском лагере.

Багаж песенок исчерпан, печеная остывшая картоха доедена, бородатые анекдоты уже не смешат, да и задницы пионеров устали ёрзать на жестких корягах. Сломанная гитара выброшена в куст, молчаливые паузы тянутся всё дольше и дольше, даже не по Станиславскому. Так и кажется, что сейчас кто-то скажет пресловутые «мент родился», со скуки поссыт на головёшки и уйдет спать в корпус.