Проснулся он рано, солнце только-только бросило первую охапку лучей в окно, сделав бессмысленным непогашеный свет электрического светильника. Сергей не сразу понял, почему он спит не на кровати, а сидя на кухне, когда же воспоминания о прошедшем вечере ожили в сознании, то внутри, где-то в области солнечного сплетения, явственно почувствовался сгусток страха. Этот сгусток расширялся, спускаясь вниз и проникая под рёбра. Произошедшее вчера ставило крест на продолжении той, прежней, жизни. Сергей ощутил жгучее сожаление, что допустил такое развитие событий или даже, на худой конец, не дал тем событиям развиться до логичного завершения. Сегодня можно было бы сделать вид, что ничего не случилось, а в сложившейся ситуации этого быть уже не могло. Он заварил кофе, мысли всё время вращались вокруг одного и того же, порой отчаянно хотелось, чтобы воспоминания оказались лишь дурным сном, но спрятаться сознанию было негде. Да, это его жена, его любимая Ленка, чьё тело он обожал и лелеял со всеми его мелкими недостатками, чьё тело расцеловывал во все его волнующие подробности, чьё тело воспринимал как некий священный сосуд, в котором когда-то зародились будущие жизни – жизни их детей, вот это тело она без особых сомнений предоставила малознакомому самцу, желавшему удовлетворить свою похоть и видевшему в ней лишь кусок женской плоти, вполне подходящий для такого удовлетворения. На это всё Сергей смотрел как будто с разных точек - внутри себя он чувствовал режущую по-живому боль, а при взгляде со стороны боль отступала, сменяясь грустным пониманием того, что мир таков, каков он есть, и в этом мире что-то подобное случается сплошь и рядом. Почувствовав раздвоенность своего взгляда на произошедшее, Сергей усилием воли заставил себя отрешиться от внутреннего состояния, поскольку оно тянуло его куда-то на самое дно отчаяния, в полное безволие. Надо было что-то делать, двигаться, не позволить себе сдаться. Он пошёл в ванную, разделся, встал под душ. Странно было ощутить своё тело, которое и не думало страдать. Тело жило и радовалось своей силе, здоровью, крепости. Сергей уже давно стал посещать секцию рукопашного боя, а потом приобщил к этому и сына. Регулярные тренировки помогали поддерживать хорошую физическую форму. «Ну что? Душа болит, а сердце плачет? Зато тело в порядке – спасибо зарядке. Ну так надо дать пожить в удовольствие телу. Зимой будет жалко, что бездарно провёл этот день на юге». Он решил и сегодня пойти на море, только уже в одиночку. В спальной Сергей глянул на Лену, жена спала, отвернувшись к стене, или делала вид, что спит. Он забрал свои купальные принадлежности и вышел из квартиры.
Пляж только начал заполняться – для большинства отдыхающих было ещё рано. Заплыв до буйков помог взбодрить мышцы, почувствовать приятное напряжение в теле. Выйдя на берег, Сергей прилёг на полотенце, нашёл удобную позу и задремал. Проснувшись, он обнаружил себя окружённым женскими телами, принявшими горизонтальное положение – дамы, похоже, имели в виду возможное знакомство с мужчиной средних лет спортивного телосложения. «А у самих, наверно, где-то мужья или любовники ждут их возвращения». Ему стало неприятно от такого соседства, и он переместился в другое место. Мысли неизбежно вернулись у пережитому. «Ну, хорошо, со мной всё ясно. А с ней-то что? Теперь понятно, что меня она не любит да и не любила никогда. Обожглась однажды вот с таким, как этот морячок, и стало ей страшно. Разуверилась и в себе, и в мужиках. А тут я нарисовался, влюблённый и готовый повиноваться. Почувствовала она власть надо мной и решила, что ничего другого искать не надо. Так и жила, вполне довольная всем. Меня держать на поводке ей хорошо удавалось. Получился у нас тандем «госпожа-подданный». Ленка была, в общем, неглупой госпожой – понимала, что настроение подданного надо контролировать и предупреждать его взбрыки. Вот и вчера два раза почувствовала зарождающееся возмущение и попробовала его смягчить. Сначала бухнуть меня уговорила, а потом в танце даже объясняться стала, хоть и очень этого не любит. Но, всё-таки, кое-что упустила из вида». Сергей ещё раз прокрутил в памяти события вчерашнего вечера. Многое для него в поведении супруги оставалось по-прежнему непонятным. «Должно быть, не слишком-то Ленку власть над мужиком заводит. Скорее, самой хочется быть подвластной, чтобы за неё решали и делали с ней что хотели, не особо церемонясь. У тех мужиков, наверно, типаж соответствовал её ощущениям, вот и потянуло к ним. Хотя она ведь сказала, что королевой себя почувствовала, а королевы любят сами властвовать. Нестыковка получается. Пожалуй, она всего лишь неправильно выразилась – не королевой, а принцессой. Принцессой, которую хотят завоевать, за право властвовать над которой идёт поединок. Просто постеснялась в свои тридцать семь принцессой назваться, королевой – звучит адекватнее. Неужели так притягателен для неё этот типаж? Похоже, когда дети подросли, именно желание заполучить такого любовника изменило её. Может быть, и был кто-то в последнее время? Что-то уж очень легко она вчера пошла на контакт, как будто ей это в привычку. Хотя – нет. Был бы кто-то – уже давно бы заметил. А так она всегда вовремя с работы возвращалась, выходные – вместе. На работе с этим туго, одни рассказы подруги или подруг. Вот поэтому вчера и решилась легко - из опасения, что другого шанса ей жизнь может и не предоставить. К тому же этот морячок – москвич, прикинула, что и дальше можно было бы с ним покрутить. Не дашь сейчас – завтра не попросит. Ладно, пусть так. А сейчас-то что она там чувствует? Во-первых, наверно, обиду на судьбу. У подруг в рассказах так легко получалось мужей дурачить, а она в первой же попытке спалилась. Во-вторых, на меня злость – это тоже присутствует, помешал ей. Сомневается, наверно, - случайно я проснулся или только изобразил отключку. А дальше-то что думает делать ? Да ничего. Будет ждать, когда я сам захочу поговорить. Если я хочу – значит, мне надо, а это уже какое-никакое моральное превосходство. В такой ситуации и это - уже что-то. Только я не начну первым. Упрусь душой, но не начну. Иначе она меня опять задавит и обернёт всё так, что я сам во всём виноватым окажусь. А я не виноват. Да и сама Ленка не виновата. Вернее, сейчас не виновата, ошиблась она давно, когда за меня замуж решила выйти. Должна была понять, что я герой не её романа. Только ситуация к этому подтолкнула. И там, получается, не совсем её вина была. Странно как-то выходит – все мы вроде ответственны за свои поступки, а, с другой стороны, что-то или кто-то всегда нас к ним подталкивает. Вот подвернулись же вчера в кафе эти затрапезные кобели».
Сергей улыбнулся пришедшему на ум словосочетанию. Он хорошо представлял себе породу таких мужиков, поскольку встречал их ранее. Обольщение женщин они, за редким исключением, начинали с приглашения в какое-либо заведение общепита, где, при согласии женщины, это обольщение имело своё продолжение, то есть за трапезой. Получалось, что определение «затрапезный кобель» попадало в самую точку. Когда-то он не понимал, почему им так важно пытаться соблазнить именно замужнюю женщину или женщину, имеющую постоянного партнёра, ведь это делалось ради секса, а секс стал в последнее время вполне доступным развлечением. Мало того, секс предлагался и продавался достаточно свободно, причём, по представлениям Сергея, не имевшего опыта встреч с проститутками, секс с профессионалкой должен был быть куда более разнообразным и качественным, нежели с обычной замужней женщиной, привыкшей к определённому стереотипу. Однако «затрапезные кобели», как правило, профессионалками пренебрегали. Лишь позднее он понял, что такому «кобелю» важен не только секс, но и заочная победа над мужем или бой-френдом соблазняемой женщины. После достижения цели «затрапезный кобелёк» не только в фантазиях рисовал ещё одну розочку на воображаемом фюзеляже, но и мысленно прибивал добытые на охоте рога к воображаемой стене, получая удовольствие и от того, и от другого.
«А ещё ей неизбежно станет страшно, может, и не сразу, но станет. Когда обида на судьбу и злость на меня поутихнут, появится страх за будущее. Ведь если я решусь развестись, то ей кого-то другого искать придётся. А это хотя бы в бытовом плане непросто, да и в жизненном – тоже, тридцать семь лет и двое детей – не самое завидное приданое для невесты. К тому же – а кого она найдёт? То был я, к которому она привыкла и в котором была уверена на все сто, а то появится мужик со своей, уже в какой-то мере изломанной, судьбой. Под него придётся подстраиваться. Это в такой ситуации, как вчера, властный мужик очень к месту – его понукать не надо, сам в постель потащит. А в каждодневной жизни? Она ведь не привыкла, чтобы ею командовали. Когда мужик станет настаивать на том, с чем она несогласна, то как ей это может понравиться? Ленка не дура, представляет всё это не хуже меня. Думаю, развода она постарается избежать. Ей ведь всего лишь хотелось в качестве любовника иметь мужика другого плана, нежели я. Значит, придётся попытаться со мной отношения восстановить. А следовательно, мне надо просто набраться терпения и подождать».
Возвращаясь с пляжа, Сергей заглянул на рынок, где купил детям сувениры, после чего отправился перекусить в то самое кафе, где они с Леной накануне провели вечер. Этим посещением он словно пытался вызвать в себе какие-то ускользнувшие из памяти эмоции и ощущения, которые помогли бы ему понять что-то ещё, пока что не охваченное сознанием. Но ничего особенного Сергей не почувствовал, разве что снова заныл страх где-то в районе солнечного сплетения. Кроме того, хотелось продлить это время одиночества - ему совсем не улыбалось общаться с Леной, а пришлось бы – завтра они уезжали, и чтобы собраться, требовалось поговорить хотя бы о самых элементарных бытовых вещах. Однако, к его удивлению, говорить практически не пришлось. Оказалось, что они уже настолько знали и изучили друг друга и весь ход их семейно-бытовых дел и взаимоотношений, что вполне могли согласованно действовать без подсказок, указаний и вопросов. Таким образом, на следующее утро супруги оказались в купе для двоих спального вагона. Этот способ путешествия Сергей выбрал ещё до поездки, предполагая приятное времяпрепровождение в обществе жены. В данной ситуации он с удовольствием предпочёл бы лететь самолётом, но менять билеты было уже поздно. Они промолчали почти до самого вечера, а там у Лены то ли сдали нервы, то ли она, всё-таки, решила как-то разобраться в возникшем буреломе их взаимоотношений до того, как придётся продолжить обыденную жизнь дома, где к их общению подключились бы дети и другие близкие или знакомые люди.
- Серёжа, ты так и собираешься молчать?
Сергей посмотрел на Лену, удивлённо вытянул губы в трубочку и ответил:
- А что я должен сказать?
- Не знаю.
- Ну а я – тем более.
Сергей услышал, как потяжелело дыхание жены. Раньше это заставило бы его напрячься и попытаться понять, что он сделал не так, как хотелось бы ей. Но в эту минуту никакого беспокойства внутри не чувствовалось, и такое состояние было неожиданным и приятным.
- Ты ведёшь себя не как мужчина, а как обиженный ребёнок. Ждёшь, когда тебя станут утешать и жалеть?
- Я ничего не жду. «Мне ничего не надо, мне никого не жаль». Ещё вопросы есть?
- И тебе всё равно, что я сейчас чувствую?
- Сейчас – всё равно. Вчера было не всё равно, и позавчера, и ещё раньше. Последних года два хотелось узнать, что с тобою происходит. Только ты тогда совсем не хотела что-либо объяснять, а сейчас – мне уже всё равно.
На глазах у Лены заблестели слёзы. «Та-ак, сдерживаемый гнев не подействовал, пошёл в ход следующий приёмчик».
- Серёжа, я понимаю, случившееся – это, конечно, не что-то такое, от чего можно просто так отмахнуться, но для тебя ведь не всё наверняка ясно сейчас, может, нам стоит разобраться в наших отношениях?
Сергей усмехнулся.
- Случившееся… Да в том-то и дело, что неслучившееся. Вот и приходится тебе тут обтекаемые формулировки подбирать. А было бы случившимся и мной не замеченным – тебе сейчас захотелось бы разбираться в наших отношениях?
Слёзы на глазах Лены просохли, в выражении её лица появилось смятение, она явно была в растерянности. «Опаньки! Неожиданно оказалось, что прежние методы воздействия не работают? Верхи – не могут, низы – не хотят».
- В конце концов, никто тебя не заставлял напиваться и оставлять меня наедине с этим мужиком!
- Оба-на! Так он тебя насиловал?
- Ну не насиловал, только когда женщина остаётся один на один с мужчиной, который её очень хочет, то тут у неё инстинктивно воля парализуется, это так в нас природой заложено!
- Ну да, это тебе парализованная воля подсказала закрыть дверь в спальную, где я лежал, – аккуратно так, чтоб защёлка, не дай бог, не клацнула?
На лице Лены мелькнула тень того недоумения и того ужаса, которые явно угадывались в ней, когда Сергей застал её с Павлом.
- Так ты не спал? Ты всё слышал? И не помешал!?
Сергея охватило веселье, и он рассмеялся.
- Как это не помешал?
Лена закрыла лицо ладонями, а потом выскочила из купе.
Вернулась она примерно через полчаса. Сергей уже разделся и забрался под простыню.
- Это мерзко. Если нет никакого доверия – то тогда, конечно...
Она замолчала.
- А доверие – оно зачем нужно? Чтобы им дорожить или чтобы им пользоваться?
- Оно, прежде всего, должно присутствовать!
- Не тебе об этом говорить. Я уже давно чувствовал, что ты меняешься, и хотел узнать, что с тобой происходит. Ты мне доверилась? Ты скрылась за насмешками и отговорками. А сейчас пытаешься бросить мне упрёк в недоверии к тебе? Забери его обратно, он не по адресу направлен.
Лена помолчала, потом снова задала вопрос, только теперь голос звучал искренне и устало.
- Серёжа, я хочу знать, что ты собираешься делать.
- Что делать? Мне послезавтра – на работу. Работать буду.
- Не валяй дурака, как ты видишь нашу дальнейшую жизнь?
Сергей задумался. Наверно, эти минуты были для Лены крайне томительны.
- Понимаешь, когда ты начинала этот разговор, я ещё не знал. Понятно, что ты меня не любишь да и не любила никогда. Но тебя устраивало, что я тебя люблю и потому ты можешь мной управлять. Только этот наш союз оказался неустойчивым – тебя потянуло на сторону. Видимо, герой твоего романа – кто-то такой, как этот Павел, - кем управлять вряд ли возможно, он сам любит властвовать. Вот такой мужчина мог бы насытить твою чувственность, а я из другого теста.
- Подожди, Серёж, но ведь люди меняются, я многое поняла за эти два дня, ты мне по-прежнему дорог…
- Извини, не верю. Был бы дорог – ты в начале разговора попросила бы прощения или хотя бы сожаление выразила за то, что случилось. Вот если бы ты мне нечаянно физическую боль причинила, то обязательно бы извинилась, хоть и была бы, в сущности, не виновата. А сейчас ты об этом даже и не подумала. Тебе одного хотелось – вернуть меня в рамки послушания, поэтому и не хотела сама начать объясняться. Надеялась, что, как всегда, я сам что-то буду говорить, высказываться, а ты лишь в определённые моменты станешь направлять меня к нужным тебе выводам. Так что ничего ты не поняла за эти дни и никак не изменилась. Видимо, ты уже не в состоянии измениться, а такой, какая ты сейчас, я уже не смогу доверять. Ты правильно сказала – если нет доверия, то зачем?
Спустя несколько месяцев они развелись.