Толпа горожан бесновалась в экстазе.
Назначив причиною собственных бед
Тащили за косы по лужам, по грязи
Девчонку по виду пятнадцати лет.
Плевали в лицо ей, ругали, глумились,
Пинали ногой, отбивая бока.
И люди в толпе фанатично крестились,
Другие ж кричали, мол, дышит пока.
Зверели в надежде на божию милость,
И только немногие прятали взгляд.
Но как по команде толпа расступилась
И вышел из храма на площадь прелат.
Насупив кустистые брови построже,
Он молвил фальцетом, холодным как лёд:
«Засуньте в мешок, и суди её боже.
Невинна - утонет, а ведьма - всплывет.»
Внимая священнику словно святому,
Иисусу молясь и кляня Сатану,
Девчонку связали и кинули в омут.
Несчастная камнем ушла в глубину.
Смеркалось. И площадь уже опустела.
По осени ночью не видно ни - зги.
Прелат усмирял бичеванием тело,
Но вышел из кельи, услышав шаги.
Церковные свечи с тенями играли,
Мерцал на иконах мистический свет.
Стоял посетитель - суров и печален,
И, вроде ,не старый, но полностью сед.
Не тратя слова, не вступая в дебаты,
Загадочный гость не спеша подошел
И гыкнул утробно, сбивая прелата
Могучим ударом на каменный пол.
Свалил и, поставив на горло ботинок,
Спросил:»Ты уверен, что девка в раю?
Откуда ты знаешь? Скажи же мне, инок,
За что утопили дочурку мою?»
И эхо ещё повторяло в часовне
Когда захрустел под ногой позвонок:
«Кто дал тебе право казнить невиновных?
За бога решаешь? Но ты ведь не бог!»