Морозило… Снежная каша, взбитая многочисленными подошвами, характерного желто-бурого оттенка. Грязный кисель на трассе. Неуютно. Вдали мерцает здание. Назовем его зданием ЦК. Сегодня - заседание Комитета партийного контроля. На повестке дня - «персоналка». Это, товарищи, я вам доложу, не шуточное дело. Наверняка будут клеить аморалку. Причем мне.

Состав «тройки особого совещания» также не предвещал радужных перспектив. Ответственные партийцы, со стажем, известные, уважаемые, суровые, бескомпромиссные. Оплот, так сказать. Каждый из них достоин отдельного рассказа, но в этот раз я, пожалуй, опишу их некоторые черты. Не в порядке значимости, а, как пишут в фильмах, произведенных на альтернативной родине коллеги Хонжа, in order of appearance.

Председатель комитета партийного контроля. Назовем его Председатель. В меру прямолинеен, остр на язык, с богатым жизненным опытом. Представителен, брутально красив. Слыл любимцем партии и баловнем судьбы. Как правило, все заседания означенного комитета проходили в кабинете Председателя, каждый раз демонстрировавшего безрассудное гостеприимство, в связи с чем в кулуарах иногда муссировались слухи о его некоторой предрасположенности к сибаритству, что, впрочем, никак не мешало ему строить свою успешную карьеру на партийной платформе. Тем более, что свое хлебосольство Председатель относил к своим глубоким казацким корням. Вот и в этот раз он предстал перед моим взором в ладно сидящей форме донского атамана, со сверкающими аксельбантами, богато инкрустированной шашкой и игривым чубом, по-залихватски выглядывающим из под козырька фуражки. Настоящий казак! Ей-ей, уже давно был бы он членом Политбюро, но… Но, как всегда в таких случаях, нашлась-таки гнида, приславшая на очередной съезд анонимку, в которой упоминалось, что в лихие молодые годы доблестный казак-Председатель содержал на паях шинок и швейную мастерскую в окрестностях Бердичева, категорически отказывался производить любые трудовые усилия по субботам и всячески избегал возможности закусить хорошую стопку чистейшего пшеничного первача продуктами свиноводства. В силу анонимности ходу этому наглому пасквилю не дали, но и карьерный эскалатор Председателя приостановили. Справедливости ради, надо заметить, что разочарования по этому поводу Председатель не демонстрировал никогда.

Секретарь по партстроительству. Пусть будет Секретарь. Тем более, что и на этом заседании ему была отведена роль ответственного за ведение протокола. Секретарь был одним из старейших партийцев, известным своей принципиальностью. Высок, слегка вальяжен, нетороплив в движениях и, самое главное, в движении мысли. Своим внешним видом всегда олицетворял самое, пожалуй, любимое женщинами мужское качество - надежность. Надежность, проявлявшуюся во всем. За что и был безмерно любим женской половиной членов партии. Не смотря на сугубо функциональный пост из под пера Секретаря периодически появлялись совершенно потрясающие по стилю и содержанию речи, статьи, эссе и аналитические записки. Поэтому уникальный случай, когда Секретарь в течение одного года стал лауреатом Ленинской премии в области литературы и искусства дважды, не вызвал в стройных рядах партийцев ни изумления, ни недовольного ропота. Известие о том, что на очередной партконференции с докладом будет выступать Секретарь, было вполне достаточным основанием полагать, что кворум будет достигнут за счет боевых подруг партии, боготворивших Секретаря, что, видимо, ему всегда льстило и он отвечал подругам мерой своей любви и дельными советами в плане обустройства семейной и личной жизни.

Третьим судьей выступил секретарь по идеологии. Скажем, Идеолог. Живой, спортивный, с проницательным, иногда саркастическим, умным взглядом карих глаз. Классическое образование, нестандартность мысли, неожиданность выводов, философские толкования положений Устава партии позволили ему в достаточно короткое время заручиться поддержкой и уважением общества и занять это весьма ответственное кресло. При этом, взвесив лихое боевое прошлое Идеолога, Политбюро пошло на сделку с совестью и в нарушение всех правил назначило Идеолога по совместительству командиром штурмовых отрядов партии, в чем прослеживались недвусмысленные исторические параллели с известным персонажем по фамилии Тер-Петросян, более знакомым коллегам, читавшим когда-то бессмертный фолиант «История КПСС», под революционным «погонялом» Камо. Честно говоря, партийцы побаивались Идеолога. Ну, во-первых, он обладал исключительной способностью в течение пары минут ненавязчиво перевести обсуждение товарищами актуальных вопросов партийной жизни - преимуществ оральных сношений без использования защитных средств, тактико-технических характеристик боевых подруг и случайных знакомых, а также сюрпризов атмосферно-транспортного характера, типа «ветров перемен» и «встречных поездов», возникающих при использовании загадочной аббревиатуры из двух букв «Ш» и «Г» - в подобие легкого социологического опроса об отношении собравшихся к проблемам административной реформы, превышения служебных полномочий представителями власти и, не дай Бог, современном состоянии дружбы народов, навязанной «клиентом мавзолея» в незапамятные времена. Во-вторых, некоторые рядовые члены партии имели неосторожность высказываться относительно уклона Идеолога в дебри восточной философии и вызванной этим моментом некоторой туманности и двоетолкования партийных догм, изложенных Идеологом. После чего бесследно исчезали. В кулуарах съездов шептались, что без участия мифических штурмовиков здесь не обошлось. Более того, поговаривали, что анонимное письмо о неизвестных фактах жизни Председателя, было… Ой, нет. Нет. Все… Все. Молчу.

Вот такой триумвират и собрался холодным промозглым вечером для разбирательства персонального дела Ваньки-пешехода. Что сказать про себя? А что говорить… Ванька - он Ванька и есть.

На этот раз Председатель решил провести заседание в «столовой лечебного питания» Спецраспределителя № 2. Как мне описать эту трапезу?.. Где найти подходящие слова и эпитеты…

Там было все. Аппетитные горы нежнейшего «Цезаря» и фирменного «Столичного», разливанное море изысканнейших холодных закусок, больше половины названий которых я даже и не знал, в меру разъевшаяся речная форель, французские и итальянские сыры, лоснящаяся говядина, игривый семафор свежих овощей, буженина по-домашнему… Не было только аппетита. У меня. Это нервное. Венчал этот по-казацки хлебосольный стол алкогольный этюд из бутылки прозрачной как слеза первоклассницы кизиловки, привезенной Идеологом из инспекторской командировки в ЦК компартии Армении, в окружении трех стандартных емкостей с сухим красным, заботливо произведенным сочувствующими французскими товарищами на благодатных землях Верхнего Медока. «Прям как платиновая блондинка в компании трех негров,» - подумалось мне. - «Настоящий ганг банг». «Угу. Сейчас тут тебе ганг банг с двойной анальной пенетрацией устроят…» - злорадно вторил мне внутренний голос.

Заседание тем временем продолжалось. Кизиловка посылала теплые ласковые лучи из солнечного сплетения в конечности. Отчетный доклад Председателя был заслушан с нескрываемым интересом и одобрением. Секретарь и Идеолог периодически вставляли уместные ремарки. Закончилась и политинформация о перспективах развития международных отношений. Я с трепетом ждал третьего вопроса повестки дня заседания.

- Ты лобио попробуй, у нас его тут прилично исполняют - обратился Председатель к Секретарю, подкладывая ему в тарелку изрядную порцию.
- С удовольствием, - ответил Секретарь. - Букет чувствуется. Правильный.
- Ну, как?
- Прям как на Кавказе!
- Простите, уважаемый Секретарь, я не понял… У Вас есть что-то по поводу Кавказа? - встрепенулся Идеолог, пригубивший «Шато Тюильри».
Секретарь перестал жевать. Посмотрел на Идеолога.
- Нет. Отрицательного, во всяком случае…
- Вот и хорошо. А как вы, господа, считаете, достигла ли в обществе национальная нетерпимость и шовинистические мотивы критического…
- Так! - тихо, но безапелляционно сказал Председатель, поглаживая эфес шашки. - На повестке дня - третий вопрос. Персональное дело Вани-пешехода. Ваня, скажи-ка своим товарищам, ты почему отчетов не пишешь?
- Так я…это…
- Брезгует. - заметил Секретарь, опрокинул в себя рюмку, после чего сделал эффектный фехтовальный выпад вперед, в результате которого на его вилке расцвела роза, сотканная из нежнейших лепестков благородной малосольной семги цвета щек соблазненной девственницы. - Лицами мы не вышли.
- Да вы что, друзья… Просто я тут, как бы это сказать, по рукам пошел…
Жевать перестали все.
- Ну-ка, ну-ка… Поподробней, - подался вперед Председатель.
- Да я как-то Ленке набрал, а она - не может, у нее же теперь, вроде, мужик появился…
- Это из дома Берии что ли? - вскинул бровь Идеолог.
- Э-эх-ма, какого бойца потеряли… - взгрустнул Председатель. - А помните, как целомудренно там в объяве все было… «Классика»… А на место приедешь, так такое зажигалово-о… Ладно, дай Бог ей…
- Так вот, - продолжал я, - она мне свою подругу Ирку предложила. Та нигде не светится, объяв не дает, работает только по своим и «по рекомендациям». Я к ней - процесс просто чумовой. Ирка меня, в свою очередь, своей подруге сдала… Вот так и бегаю. Отчетов по ним не могу кропать… они ж не в онлайне.
- А цена? - это Идеолог.
- Бюджет.
- А без резины? - заинтересовался Председатель.
- Минет - легко, а остальное - извините…
- Короче, адреса - пароли - явки! - грозно сверкнул своими пенсне Секретарь, напомнив мне этим Лаврентия Павловича на допросе Нестора Лакобы.
- «Не могу я, Афанасий, аллергия…» - процитировал я пассаж из фильма «Афоня».
- Во, гляньте на него - друг называется. - откинулся на спинку кресла Председатель. - Ты хоть к ним будешь ездить, разрешения у них спроси их координаты нам скинуть. Ну и промоушен нам заодно организуешь. Это тебе будет первое партийное задание. Секретарь, запиши в протокол. Ну, а вообще, что с Ваней будем делать, товарищи?
- Не будем отступать от классиков марксизма-ленинизма, - оторвался от бумаги Секретарь. - Как там Владимир Ильич писал: «Отдайте его людям Камо!» - и коварно усмехнулся.
Ну, вот и все. Пропал без вести.
- А что «товарищ Камо» скажет? - спросил Председатель, слегка склонив голову.
Идеолог молча отложил вилку, отодвинул кокот с тающим жюльеном, размазал по небу небольшой глоток вина, медленно откинулся назад, закурил, выдав камертонное «ля» крышкой «Дюпона» и просверлил меня своими ласковыми глазами. Повисла минутная пауза.
- Товарищ Идеолог, - нарушил тишину Председатель. - Осмелюсь заметить, что времени у меня сегодня не так, чтобы много. После нашего собрания мне бы хотелось успеть проинспектировать рабочую столовую на Рублевке. Там, говорят, в соус для фуа-гра кладут пересохший инжир, «Монтраше» разбавляют «Монастырской избой», а карпаччо у них вообще пересоленное. Издеваются над трудящимися! Поубивал бы… Скоты! - и эффектно щелкнул плеткой по зеркальному голенищу хромового сапога.
Выпустив облако ароматного сизого дыма, Идеолог изрек:
- Выйти живым из колеса самсары можно только став Буддой…
Снова пауза.
- Это ты, брат, как-то не по партийному загнул… А для протокола? - хмыкнул Председатель.
- Некий монах спросил Банкэя: «Почему Вы не применяете посох и крик, как Риндзай и Токусан, и все другие настоящие мастера дзэн прошлого?» Банкэй сказал: «У Риндзая был крик. У Токусана был посох. У меня есть мой язык». Давным-давно, во времена династии Тан, великий китайский мастер Уммон запрещал своим ученикам записывать его слова. Однако, несмотря на это, его помощник по имени Он записал его слова и поэтому они дошли до нашего времени.
Председатель обратил свой взор в себя. Тишина нарушалась лишь скрипом пера Секретаря. Председатель очнулся.
- Ты что там пишешь?
- Протокол…
- Ну-ка, дай-ка… Некий монах спросил Банкэя… Стоп, стоп. Думаю, вот этого не надо. Идеолог, дорогой ты наш, любимый… Наверху ведь люди простые сидят. Исключительно в целях неожиданной проверки небожителями, нельзя ли как-нибудь… э-э…
Идеолог вздохнул.
- Ладно. Для тех, кто не курит. Дайте человеку шанс. Пусть идет на дело и напишет отчет. Он исправится. Ваня, надеюсь, Вы ведь исправитесь?
- Да, да, конечно… Только вот череда сплошных праздников, жена, подруги, знакомые опять-таки… Поиздержался я. Может, потом, как-нибудь?
- Известная, Ваня, мудрость гласит: «Когда вы на самом деле едины со всем, то не имеет значения, что вы отдаете, поскольку у вас всё равно, остается всё». - улыбнулся Идеолог, скользнув пытливым взглядом по моим часам.
- Браво! Потрясающе. Логично. Стройно. Изыскано. Идеологу - респект! Секретарь, будь любезен, запиши во второй пункт постановления заседания. Только без дзэнских изысков.
- Уже.
- В таком случае объявляю заседание закрытым.
- Это дело надо обмыть!

Очередной раз зазвенели бокалы. Отлегло. Наконец-то проснулся аппетит. Ближе всего ко мне стояло блюдо с фирменной партийной закуской - «язык говяжий».

Спустя несколько дней последовало логическое продолжение, я приступил к "кастингу"… Но об этом - уже на другой "доске".