Я знаю все, что было. Я знаю все, что будет. Поэтому и молчу.
Я сижу себе в конце стойки, там, где и положено таким заправским выпивохам. Не спеша, подливаю сам себе и уже который час пытаюсь напиться. Получается сегодня почему-то плохо. За стойкой сегодня Лариса – страшная, не молодая уже женщина, зато очень понимающая и профессиональная – читает мысли на расстоянии и всегда приносит именно то, что требуется. Без разговоров. Потому что, как минимум, по вечерам я предпочитаю помолчать. И дающая мне такую возможность Лариса – моя фаворитка в этом заведении.
"Нет, я не Джонни в "Распутнике". Я не прожигатель жизни с единственной надеждой – спасите меня кто-нибудь от самого себя… Это я уже проходил. Надоело. Я не убитый жизнью, пьющий без остановки неудачник… Это уже было. Я выжил. Выжил. Хм… А зачем собственно? Ну, давай, дружище, подумаем. Ну, зачем? Прежде всего – на мне ответственность. Во-первых, за ребенка, во-вторых, за сестру. Ну а что еще? Ведь, пойми, дружище, уйди ты сейчас, всего что ты заработал, построил, с лихвой хватит им! Сыну подняться, сестре спокойно безбедно умереть… Ищи, ищи… Думай. Не выйдешь отсюда, пока не придумаешь…"
Нет, что-то не хочется мне сегодня играть в эту игру. Тоже было это уже все. И ничем не закончилось. Ладно. Не удается напиться, значит не судьба. Пойду, прогуляюсь. Плачу и выхожу под мерзкий моросит. Поплотней запахнувшись в легкий, весенний плащ, закуриваю упертыми из бара спичками. Традиция, что ж сделаешь…
Если подняться сейчас направо, вверх по Лубянскому окажусь на Мясницкой у офиса. Нет. Отставить автомобиль после такого количества… Таксо, мой друг! Таксо!
Что же делать? Ясное дело – туда же куда ты ходишь вместо обеда – по Варварке на Большой Москворецкий – смотреть на отражение Москвы в воде, курить и стараться думать о хорошем.
Как-то несколько лет назад, под гнетом лени залег на диван на все выходные с пультом в руке и несметным количеством джина и тоника на ночном столике и смотрел, смотрел все подряд. Видел кино документальное, BBCишное чтоли… Про воду. Круто! Оказывается вода при замерзании принимает разные формы, в зависимости от того, что думает в этот момент рядом стоящий человек. Ну… Не сама вода… Кристаллики из которых состоит лед, снежинки – они либо очень красивы, если человек думал о хорошем и хаотичны и ужасны, если о плохом. "Вода имеет память". Ну, или как-то так там было сказано в итоге. С тех пор, оказавшись у воды, обязательно, усилием, заставляю себя думать о хорошем. О чем, спрашивается, хорошем мне думать. Да о том же, о чем и все мы, хорошего-то мало в жизни…
Вот одна женщина. Первая. Самая-самая… Такого больше не будет.
Вот женитьба. Как у всех…
Вот сын кричит «Папа» и раскинув руки бежит на неуверенных ногах к тебе…
Вот вторая женщина. Это по-другому, но тоже прекрасно, но тоже конечно… Такого тоже больше не будет.
Вот и все. Больше-то и вспомнить нечего. Друзья… Да… Когда-то очень давно. Но последние годы все один и один… Странно, в молодости, особенно под хмелем казалось, что все друзья, а теперь…
Вот и мост. Дохожу до самой середины, вежливо уступив группе иностранцев – итальянцы кажется – останавливаюсь. Вот и она. Моя Москва в Москве. Справа кремль, слева Софийская, тоже вся в огнях… Река спокойная и неспешная течет себе уже который век и думает, наверное – глупые людишки, несетесь мимо, куда несетесь… Нужно думать о хорошем. Обязательно. Тогда тот миллиграмм "заряженной" мною положительно воды, пройдя через тысячи километров попадет в конце-концов в мировой океан и в мире станет на миллиграмм хорошего больше. Черт его знает… Бред это все, кончено, но верить в это приятно. Да и надо же во что-то верить.
У тяжелых каменных перил, стою, закурив, и любуюсь дрожью отражений в воде. Слышу и не слышу одновременно шум дороги за спиной. Вижу и не замечаю одновременно прогуливающиеся парочки и спешащих одиночек, стайки шумной нетрезвой молодежи и говорливых туристов. Думаю о хорошем. Правда из головы не идет работа и снова и снова мысли соскальзывают на события последней недели, проблемы конторы… Впрочем и на работе есть позитив – мой верный помощник Паша влюбился. Нашел я его по счастливой случайности два года назад. Мальчик был и есть молодой, но чертовски хорошо воспитанный и обладающий всеми необходимыми мне качествами – ответственностью, исполнительностью, пытливым умом и самостоятельностью, а также самым бесценным – умением в нужный момент промолчать. Посадил я его тогда на какой-то смешной оклад и стал потихоньку обучать. А теперь… Теперь я точно знаю – можно и в отпуск. Пашик справиться. И контора не развалиться и бизнес не загнется. Молодой, но чертовски хороший Паша даже меня подменит на недельку другую. А то что влюбился… Ну это же видно. Отвлеченным стал, опаздывает постоянно, глаза красные… Стоит сегодня у кулера с полупустым стаканом и смотрит в окно на то, как медленно величаво темнеет низкое московское небо. Взгляд далекий, далекий… На лице, печаль и нежность. Влюбился мой мальчик. Паша, Паша… Ладно завтра поговорю с ним. Либо в отпуск его отправлять надо, либо воспитательную работу под бутылочку провести. Ах черт!... Он же не пьет у меня… Ну ладно. Придумаем завтра.
- Простите, мужчина, вы не сфотографируете нас? – звонкий девичий голос выдергивает меня из размышлений. Смотрю на улыбающуюся девчонку лет шестнадцати и в голове с сумасшедшей скоростью раскручивается маховик реальности.
- Да, конечно.
Беру из рук девчушки дешевую цифровую мыльницу. Они с подружкой встают в обнимку у перил. Отхожу к дороге и дважды жму кнопку. Отдаю фотоаппарат и получив "спасибо" снова остаюсь один. Однако настроение прошло. Резкий возврат в реальность сбил все мысли и размышления. И даже легкий хмель вылетел из организма в одночасье. Что ж… Снова закурив, оглядываю еще раз всю эту страшную красотищу и по привычке оглядываю "посетителей заведения". Вон парочка молодая целуется, вон трое парней культурно пьют что-то из пакетов вот и все. Что ж… Пора, наверное, и честь знать. Вот сейчас докурю и двинусь. Пока докуривал, снова задумался о чем-то, снова уперся взглядом в реку. А когда очнулся, увидел в нескольких шагах от меня стоящую видимо в таком же настроении и состоянии женщину.
Не девушку. Именно женщину. Стать, ухоженность, плавность жестов, красивое лицо, точеные ножки выглядывают из-под черного плаща. Среднего роста, на вид лет 30-33, брюнетка. Хорошо бы и глаза были карие… Только подумал о глазах, как женщина очнулась от своих раздумий и оглянувшись, заметила что я смотрю на нее. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Потом она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ и подошел к ней.
- Алексей.
- Вера.
- Очень приятно. Я смотрю вы тоже любитель городской красоты?
- О да… Лет с пятнадцати сюда хожу.
- Забавно. Я тоже со школы еще открыл это место. Итак, Вера, какие есть пожелания по времяпрепровождению? Погулять или посидеть где-то? – хотелось предложить сразу и еще кое-что, но правила есть правила. Даже зная оба, чем закончиться наше знакомство, мы все равно будем соблюдать эти дурацкие правила игры полов.
- Пожалуй, погулять. А потом и посидеть где-нибудь. – Вера мило улыбается и оглядывается в поисках пути для прогулки.
Тут приходит мой черед брать в руки управление и я, подставив чуть согнутую руку, приглашая ее пройтись под ручку, направляю нас в сторону кремля. Почему бы и нет? Там, по крайней мере, светло и я смогу получше рассмотреть добычу.
- У вас что-то случилось, Алексей? Или вы просто от скуки сюда пришли?
- Да нет, Верочка, ничего не случилось. Просто не хотелось ехать в пустую квартиру. Настроение такое… Бывает. Ну а вы?
- У меня умерла мама. На прошлой неделе. Пока похороны, пока то да се… Вот сегодня первый день на работе. Ну и грустно тоже домой-то ехать…
- Соболезную. Но вы уже в порядке?
- Да-да… Все хорошо. Просто вечер сегодня теплый и мягкий, несмотря на дождь. Захотелось вдруг прогуляться. С вами вот познакомиться – флиртует Вера, ах как флиртует!
- Понятно. Итак, Верочка, чем вы занимаетесь по жизни?
- Финансы. Скучные и не интересные – Вера даже носик чуть сморщила – хотя училась на юриста. Ну вы же понимаете… Кто как смог… Муж бывший просто директором крупным был. Он-то и пристроил когда-то… Ну а дальше курсы, еще курсы и вот теперь работаю аналитиком у иностранцев. Ну а вы?
- Ну а я директор арбузной кучи. – Улыбаюсь и поясняю – У меня конторка по логистическому консалтингу.
- Вот как? Так вы бизнесмен! Восхищена…
Так вот неспешно переговариваясь мы выходим на Красную площадь. Мне уютно и приятно быть с этой женщиной. Такое мягкое ненавязчивое наслаждение во всем теле от того, что под руку тебя держит, нежная красивая женщина. Умная, образованная, уже достаточно взрослая и приятная в общении. При свете мощных кремлевских фонарей я, наконец, окончательно разглядываю свою неожиданную спутницу и понимаю, что мог бы влюбиться. Она безумно красива. По моим меркам. От такого открытия я даже остановился и Вера удивленно посмотрела на меня, спросила все ли в порядке.
- Вера, я безумно рад нашему знакомству. Могу вам сказать, что красивее вас я женщин встречал мало. Подозреваю, что знакомство наше бесследно не пройдет… Для нас обоих.
Вера меняется в лице и потеплев и подобрев сразу, как-то так очень мило улыбается, снова берет меня под руку и интересуется:
- Алексей, вы всегда такой откровенный?..

- Леш, мы встретимся же еще?
- А ты хочешь?
- Хочу, Лешик. Не хотела бы, не спрашивала бы. А ты? Ты хочешь?
- Хочу, Вер. Только… Ты сама, наверное, все понимаешь…
- Понимаю, Леш.
Вера тыкается мне в плечо и прижимается всем телом. Свободной рукой дотягиваюсь до сигарет и закуриваю. Черт ее поймет. Вроде должна понимать все… Или поговорить все-таки?
- Хочешь поговорить? – спрашиваю.
Помолчав несколько секунд, видимо раздумывая, Вера приподнимается и дотянувшись через меня до своих сигарет тоже закуривает. Садится по-турецки и отвечает:
- Нет. Все я понимаю…
Все-таки присутствует после таких коротких откровений какая-то обида… Ведь так хочется верить, что партнер скажет: "Да, увидимся. Я горы сверну, что бы снова быть с тобой". А когда так просто и коротко "нет". Для женщин это, наверное, тяжелее чем для нас.
- Тебе во сколько выходить-то?
- Веруничк, так я ж директор! Мне вообще пофигу. Все встречи только во второй половине дня.
- Хм… Счастливый. А мне вот через час надо быть на работе.
- А чего тогда лежим?
Мы встаем и начинаем собирать разбросанные вчера вещи. Вера упорхнула минут на десять в ванную. Вернулась оттуда причесанная и подкрашенная. Я заварил кофе и жестом пригласил ее за стол. Мы сидим и молчим. Все сказано. Я одинок. Она одинока. И мы оба уже пробовали бороться, но слишком хорошо знаем каково это – понять снова что проиграл. Каково это – чувствовать что рушатся отношения, мы озлобляемся и ссоримся… Нет, никто из нас не хочет даже пытаться более. По крайней мере я. Подозреваю, у каждого есть свой лимит неудач. И исчерпав его мы ломаемся. Так вот у меня это поражение будет последним. Так мне почему-то кажется. Просто потому, что слишком высока ставка в данном случае – слишком Вера хороша.
Мы можем, конечно, остаться вместе. Влюбиться. Начать жить вместе… А через какое-то время все пойдет по накатанной – начнутся ссоры, проблемы, непонимание, лож. И любимый родной человек превратиться во врага. И вместо совместного счастья мы получим совместную партизанскую войну. Нет. Я не хочу всего этого снова. Хотя она – Вера – бесспорно хороша. Тонкий изящный изгиб шеи, очень правильное, лицо с маленьким милым носиком и огромными карими глазами… А главное – внутри, в душе, Вера прекрасный очень красивый человек. Я вижу это, я чувствую это. И заранее зная все, что будет, не хочу быть причиной мучений этого прекрасного человека. Как я уже говорил – я знаю все, что было, я знаю все, что будет. Поэтому и молчу.
Молча, мы допиваем кофе и выходим из квартиры. В новеньком, но уже заранее убитом отисе спускаемся и выходим на дорогу. Все это время Вера, и это чувствуется, отстранена от меня, холодна, но спокойна. Какой-то действительной обиды или злости я не чувствую. Ну что ж…
В машине мы почти не разговариваем. Ехать-то от меня двадцать минут только. И сегодня и эта дорога оказывается невероятно короткой – ноющее нежелание расставаться сворачивает двадцать минут в две секунды. Панические, лихорадочные попытки эмоций вылезти наверх, заглушить сознание заставляют курить одну за одной и не смотреть на Веру. Руки начинают трястись. Еще бы! Душа хочет жить. Душа хочет быть с этой женщиной. Душа рвется, мечется и кричит внутри – хочу жить! Жить, а не существовать! Хочу чувствовать!..
Как оказалось, Вера работает всего в десяти минутах ходьбы от моего офиса. Мы стоим на тротуаре и бурный поток спешащих на работу служащих и служанок обтекает нас с обеих сторон, будто мы неодолимая скала для этого потока. Мы смотрим друг другу в глаза, держим друг-друга за руки. Мы молча говорим друг другу все то, что надо бы сказать, но о чем в слух лучше промолчать. И, наконец, наговорившись таким вот замысловатым образом, мы прижимаемся друг к другу и дарим прощальный поцелуй. Такой, от которого сердце заходиться в невыносимой тоске от потери того что его и не было, но могло бы быть… Все, что копиться и храниться в сердцах и душах одиноких людей, все нерастраченное, все то что могло бы растратиться, завяжись что-нибудь. Все отдается в этот поцелуй.
И только бредя на ватных ногах к себе в офис, рассматривая старательно выбоины на асфальте я вдруг чувствую неизбежное чувство вины – какая же я сволочь, что так сильно ударил по ней. Не стоило так делать. Впрочем… Я же предупреждал – для нас обоих наше знакомство не пройдет бесследно.