1. Сны и реальность

Магда никогда не пойдет на то, чтобы другие занимались решением её проблем. Тем более, проблем интимного характера. Она всё сделает сама. Как всегда, сама. Эти мысли не отпускали её последние несколько месяцев. Особенно после того случая, когда Йозеф прозрачно намекнул своей супруге, что собирается лично предпринять решительные действия в отношении её бывшего любовника…. Нет, Магде не нужна помощь, Магда всё может сделать сама. Ей хватит решимости.

Снятая заблаговременно квартирка на одной из тихих улочек Берлина, лучше всего подходила для финала многолетней любовной драмы. Виталий, по всей видимости, уже получил письмо, и сейчас находится либо на пути в Германию, либо уже здесь, совсем рядом. Магда ждала от него известий, ждала так, как никогда прежде, даже когда они ещё были любовниками. Когда звонил телефон, она вздрагивала, пульс её учащался, и всякий раз, сняв трубку, она ещё долго не могла прийти в себя и ответить. Йозеф догадывался об истинных причинах нервозности Магды, и был в глубине души благодарен ей за то, что она, в который уже раз, проявляла свой железный характер, избавив его от неприятных хлопот.

***
- Алло. Магда? Я в Берлине. Да. Вчера, вчера вечером. Я всё ещё надеюсь,… когда и где? Хорошо, завтра в десять тридцать. Я записываю адрес, диктуй.
Виталий повесил трубку, и глубоко вздохнул. Сколько времени они не виделись? Пол года, или почти год. Он уже потерял счёт времени. Он уже не смел и рассчитывать на то, что Магда будет искать встречи с ним. Эта женщина всегда оставалась для него загадкой. Что заставило её написать это письмо, добиваться встречи. Казалось, что всё уже кончено. Те чувства, которые они испытывали друг к другу, поглотило время, раздавили и уничтожили перемены, произошедшие за последнее время в жизни Магды, да и всей страны в целом.
Виталий закурил. Какая-то смутная тревога, поднимавшаяся из глубин его души, не давала ему успокоиться. Что-то не так. Не так, как всегда.

***
Магду преследовали сны. Сны, от которых кровь стыла в жилах. И всегда одно и то же лицо. Лицо Виталия. Он ничего не говорит, он пытается заглянуть ей в глаза. Берёт её за руку, и разворачивает к себе. Магда не в силах оторваться от этого взгляда, она как завороженная, поворачивает голову и их взгляды встречаются. Огоньки, сначала белёсые, затем желтовато-оранжевые вспыхивают в глазах Виталия, и две тонкие, как живые светящиеся нити, ползут к её лицу. Они проникают через глазные яблоки, куда-то внутрь её головы, изучают. Магда даже чувствует, как они опоясывают, обматывают её мозг, словно бинты. Эти два шершавых светящихся языка, неприятно щекочут, там, внутри, под черепной коробкой. От этого становится невыносимо холодно и жутко. От этого можно сойти с ума.

А затем, словно током, по этим нитям, прямо в мозг, под его пульсирующую оболочку, проходили сигналы. Магда даже сосчитала со временем количество этих сигналов. Ровно шесть. Всегда шесть. После этого нити становились огненно-красного цвета, и теперь уже не холод, а жар исходил от них. Огненные бинты расплетались, разворачивались, и Магда могла видеть, внезапно появлявшимся внутренним зрением, готические буквы, выжженные, как тавро на крупе лошади, на твердой оболочке её мозга. Количество букв всегда совпадало с количеством сигналов. Их всегда было шесть. Шесть букв «h», глубоко отпечатанных. Так глубоко, что можно было различить под ними паутинку сосудистой оболочки. Буквы сочились церебральной жидкостью, смешанной с кровью. В этот момент, Магда чувствовала сильный жар, и обоняние её улавливало слабый запах горького миндаля. Всякий раз Магда просыпалась в поту, охваченная непонятным животным страхом.

2. Валькирия. Попытка взлететь.

Сны последнее время стали особенно частыми. Бледная и растерянная, Магда ходила по дому, и не могла успокоиться до вечера. А ночью, кошмар повторялся. С этим надо что-то делать, решила она. Так дальше продолжаться не может.

***
В полумраке приёмной, на диване напротив Магды, сидели две женщины, и еле слышно, почти шепотом, переговаривались. Прислушавшись, она поняла, что не обманулась на счёт хозяйки салона. Впрочем, фрау Штрассер знала толк в эзотерике. Именно она и порекомендовала Магде посетить этот неприметный, но достаточно известный в определённых кругах, салон. Магда, как приверженка буддизма, сначала приняла в штыки предложение фрау Штрассер, но в конце концов, устав от ночных кошмаров, сдалась. И вот теперь, решив сохранить инкогнито, сидела в приёмной, как и остальные посетительницы. Наконец, очередь дошла и до неё.
- Проходите, фройлен… - С улыбкой произнесла хозяйка салона, вопросительно подняв брови.
- Фрау. Фрау Эмма. – Представилась Магда.
- Прошу вас, присаживайтесь. Что бы вы хотели узнать? – Спросила оракул.
Магда опустилась в глубокое кресло, перед невысоким столиком, накрытым чёрным сукном. По центру стола располагалась так называемая «Доска Уиджа». Чуть с краю стола, стоял большой стеклянный шар на подставке. Увидев все эти приспособления, Магда презрительно поморщилась, и чуть было не отказалась от сеанса. Но в это мгновение, она подняла глаза, и встретилась с пронизывающим взглядом оракула. В её глазах Магда прочитала испуг, и нерешительность. Чувство противоречия, свойственное ей с детских лет, взяло верх, и Магда произнесла:
- Меня беспокоит сон. Один и тот же сон. Он повторяется почти каждую ночь, у меня просто нет сил, терпеть всё это. Прошу вас…
- Успокойтесь Эмма. Думайте о вашем сновидении, а мне необходимо настроиться на работу.
Хозяйка салона закрыла глаза, и губы её зашевелились. Магда, подождав с минуту, тоже опустила веки, и начала блуждать в мрачных лабиринтах своего сна, по крупицам, как можно тщательнее, не упуская ни одной детали, воскрешать его, наполнять красками и ощущениями. Мгновениями ей даже стало казаться, что она и в самом деле спит и видит, в который уже раз, свой ужасный сон. Постепенно она совсем потеряла чувство реальности, и когда перед её глазами поплыли отпечатки готических букв, она услышала какие то посторонние звуки.
Магда вздрогнула, и очнулась от наваждения. Толковательница снов сидела в своём кресле, тихо всхлипывала, и с нескрываемым ужасом смотрела на Магду. Увидев, что фрау Эмма открыла глаза, оракул тут же отвела взгляд в сторону, и чуть слышно сказала:

- Господин, который снится фрау Эмме, считает, что она предаёт тех, кто её любит. И ещё,… вы не та, за кого себя выдаёте.
- Это всё? – Тихо спросила Магда.
Оракул молчала. Свечи, нервно горящие на столе, не полыхнули ярче, и не стали вдруг потрескивать, и испускать чёрный едкий дым. Запаха серы тоже не ощущалось, но несмотря на это, воздух в помещении стал невыносимо тяжелым и спёртым. Молчание продолжалось ровно столько, сколько его смогла вынести Магда. И когда она уже было, собиралась повторить свой вопрос, оракул, усилием воли подняла глаза, и выдохнула одно единственное слово:
- Дети.
Сердце Магды заколотилось так, что его удары отдавались в висках. Она задрожала всем телом, и призвав остатки сил, попыталась успокоиться.
- Что? Что значит «дети»?
Ответа не последовало. Хозяйка салона снова опустила глаза в пол. Добиться от неё объяснений Магда так и не смогла. Ей пришлось довольствоваться лишь тем, что она услышала. Магда покинула салон, но в душе затаила злобу на эту женщину.

***
Не без труда найдя дом, Виталий Арлозоров поднялся по ступеням на третий этаж, и постучал во входную дубовую дверь. Почти мгновенно щелкнул замок, и он увидел Магду. Она показалась ему ещё прекраснее, чем прежде. Даже усталость после ночных кошмаров и бессонных ночей, которая оставила свой отпечаток на её лице, не портила общего впечатления. Виталий не без удовольствия заметил, что Магда чем то сильно взволнована. Арлозоров тут же приписал это волнение на счёт их тайного свидания. Означает ли это, что она желает однозначно порвать их отношения, и просто подвести черту? Или у него есть ещё шанс…
- Проходи. – Сказала она и жестом пригласила Виталия войти в квартиру.
Арлозоров вошел и огляделся. С первого взгляда было видно, что в квартире давно никто не жил. В помещении было достаточно чисто, но вся мебель была задрапирована белыми чехлами, что вызывало какие то лёгкие, но неприятные ассоциации.
- Почему здесь? Что ты вообще делаешь в этом… склепе? – Улыбнувшись, спросил он.
- Послушай, Виталий… - начала было Магда.
- Хаим. Называй меня Хаим,… ну, или Ганс. – Сказал Арлозоров, и снова улыбнулся.
- Ты уже и имя сменил?
- А ты по-прежнему фрау Магда Квандт? Или уже готова сменить фамилию на Ге…
- Прекрати.
- Хорошо. Так что за срочность? Снова ищешь себе жениха в Германии? Или предпочтешь отправиться со мной в Палестину? Моё предложение по-прежнему в силе. Помнишь? Ты же почти согласилась уехать?

Воспоминания внезапно нахлынули на Магду, она сделала несколько шагов в сторону Хаима, но остановилась посреди комнаты, и чтобы не дать волю чувствам, скрестила на груди руки.
- Я уже не та Магдалена, которую ты помнишь. Буддизм, сионизм, всё это в прошлом.
- Мы! Мы в настоящем. – Сказал Хаим, и подойдя вплотную к Магде, обнял её за талию, и посмотрел прямо в её глаза. Магда сжалась от предчувствия чего-то не доброго, но во взгляде Хаима не блеснули кровавые огоньки, и горящие нити не начали проникать в внутрь её черепа, и оплетать её мозг. И тогда она потянулась к его губам.

Хаим подтолкнул Магду на высокую кровать. Магда не сопротивлялась, она покорно опрокинулась на спину, и позволила Хаиму раздвинуть в стороны свои ноги.
Давно Магда не испытывала ничего подобного. Ни с Гюнтером Квандтом, своим первым мужем, который был вдвое старше её, ни с племянником президента США Гербертом Гувером, хотя и более молодым, но таким же сквалыжным, как и Гюнтер. Даже её новый жених, достаточно опытный любовник, не мог сравниться с Хаимом. А может быть это лишь воспоминания о первой любви, которую Магда испытала к Виталию Хаиму Арлозорову еще в тринадцать лет?

***
- Я хочу курить. – Сказал Виталий, поднимаясь с кровати. Он застегнул брюки, поднял с пола шляпу, и поправил пальто, которое даже не удосужился снять во время всего действия.
- А разве евреям можно курить? – Спросила Магда, продолжая лежать на кровати с широко раздвинутыми ногами.
- А разве арийская женщина может спать с евреем? – Парировал Арлозоров, и в который уже раз, улыбнулся.
Магда резко одёрнула юбку и села на кровати. Глаза её хищно сузились, и она, еле сдерживая себя, сказала:
- При чём здесь это?
- Одна страна, одна нация, один фюрер! Разве не так? – Процитировал Арлозоров, и засмеялся.
Магда медленно встала с кровати, подошла к комоду, и вытащив из лежавшей на нём дамской сумочки «Люгер», сняла его с предохранителя, и направила в лицо Виталия.
- Повтори, что ты сказал! Ганс, Хаим, или как там тебя?
- Никогда бы не подумал, что в твою постель проникнет антисемит.
Магда мгновенно нажала на спусковой крючок. Пуля прошла в сантиметрах от головы Арлозорова, и расщепила дверной косяк. Виталий сделал шаг в направлении Магды, и в этот момент прогремел второй выстрел. За спиной Виталия, со стены посыпалась штукатурка. Третий раз Магдалена выстрелить уже не успела. Виталий наотмашь ударил её по руке, и пистолет полетел на пол. Виталий нагнулся, поднял «Люггер» с пола, и сунув его в карман пальто, приподнял шляпу:
- Что же, я так понимаю, моя аудиенция у будущей «первой дамы Третьего рейха» закончена? Передайте от меня привет «злобному карлику». – С этими словами, Хаим Арлозоров повернулся и зашагал к входной двери.
- Я пришла не одна. Там на улице… меня будут ждать… или тебя. – Услышал Хаим за спиной голос Магдалены. Он снова улыбнулся, и не оборачиваясь, вышел на лестницу. Задержавшись в дверях, он всё-таки спросил, всё ещё стоя спиной к Магде:
- У тебя ещё есть шанс одуматься. Поедем со мной.
За его спиной Магда молча замотала головой. Хаим, не дожидаясь ответа, взбежал по лестнице на последний этаж, и через чердачное оно выбрался на крышу.

***
Йозеф был вне себя. Скандала теперь избежать вряд ли удастся. А скандал, да ещё накануне его свадьбы с Йоханной Марией Магдаленой Квандт, был совсем ни к чему. Впрочем, скандалы почти никогда не бывают к месту.
Всё приходится делать самому. Ни на кого нельзя положиться. Стрелять в упор два раза, и не попасть! Только женщина способна на такое.
Пока жив этот «студент Ганс», о какой репутации его новой семьи можно говорить?
Я всё устрою. Семья, прежде всего. Это будет мой свадебный подарок.
Ровно через два года Йозеф сделал таки Магде свадебный подарок. 14 июня 1933 года Виталий Хаим Арлозоров был застрелен на набережной Тель-Авива.

3. Сумерки Богов.

Магда вошла в обеденный зал, прошла к приоткрытому окну, выглянула на улицу, и повернувшись к столу, за которым сидели шестеро её детей, сказала:
- Так, заканчивайте побыстрее. Сегодня мы едем к дядюшке Адди. Можно взять с собой только по одной игрушке. Вещи я сложу сама.
- Мама, разве мы не пойдём сегодня на прогулку? – Спросила Хельга, и взглянула на мать.
Магда отвела взгляд. Смотреть в грустные глаза своей старшей дочери было невыносимо тяжело. Остальные дети с радостью восприняли известие о незапланированном приключении.

***
Непонятно, почему нужно постоянно сидеть в четырёх стенах. Выходить из комнаты, было строго настрого запрещено, не говоря уже о прогулках на улице. Дядя Адди практически не появлялся. Иногда приходила мама, и мы вместе пели наши любимые песни, или играли. Так продолжалось шесть или семь дней.

***
Магда вошла в комнату, и прислонилась спиной к двери. Стоять на ногах было тяжело. Сказывались вернувшиеся незадолго до этого ночные кошмары. Сегодня ночью она просыпалась несколько раз, и лишь под утро ей удалось ненадолго вздремнуть. В детской было очень тихо. Младшие девочки, Хайде, Хедда, и Хольде возились на полу, играя в куклы. Хельмут, которому порядком надоело сидеть взаперти, бездумно наблюдал за сёстрами. Старшие, Хельга и Хильде, читали сидя на кровати.
Магда прислонилась спиной к двери, и обращаясь к детям, сказала:
- Сегодня вечером мы улетаем.
- Куда? – Спросил Хельмут.
- В Померанию. На наше любимое побережье.
Дети оживились, и только Хельга недоверчиво посмотрела на мать. Магда смотрела себе под ноги, не решаясь поднять глаза на детей. Наконец, взяв себя в руки, она улыбнулась, подняла глаза, и присев на корточки, сказала:
- Чтобы перенести полёт, вам всем необходимо будет сделать уколы. Это совсем не больно. Вечером к вам зайдёт доктор Штумпфаггер. Будьте готовы. Договорились?
Она наклонилась, и ласково потрепала по голове Хайде и Хедду.

***
В тесном коридоре бункера, рядом с детской комнатой, Людвиг Штумпфаггер и Магда Геббельс, разговаривали полушепотом, чтобы не быть услышанными детьми.
- Я советую ввести сильнодействующее снотворное, фрау Магда. Вам будет легче, да и дети ничего не почувствуют.
- Я справлюсь. Введите по полкубика морфия. Этого будет достаточно.
Людвиг, видя, что спорить дальше бесполезно, открыл дверь и вошел в комнату. Через несколько минут, дверь открылась, и он снова появился в коридоре.
- Нужно подождать минут десять-пятнадцать, пока морфий не начнёт действовать.- Сказал он, обращаясь к Магде.
Сколько прошло времени, Магда не могла сказать точно. Она стояла с закрытыми глазами. Сон и явь перемешались в её голове окончательно. Видения стали посещать её даже тогда, когда она бодрствовала. Вот и сейчас, она в который уже раз смотрела в немигающие глаза Виталия Хаима. Правда, в последние дни действующих лиц в видениях Магды прибавилось. Боковым зрением она видела, что рядом с Виталием, стоял её отчим, Рихард Фридлендер, не без участия Магды и её мужа, Йозефа, закончивший свои дни в газовой камере Бухенвальда. И ещё одно знакомое, но забытое лицо женщины. Магда никак не могла вспомнить эту женщину, пока она, приблизившись, не выдохнула ей в лицо одно единственное слово:
- Дети!
И снова этот невыносимый запах горького миндаля… буквы… жар… и холод, одновременно.
Из оцепенения её вывел голос Людвига:
- Пора!
- Да, пора.
Магда открыла глаза, взяла с ладони Штумпфаггера семь ампул с цианистым калием, открыла дверь, и шагнула в преисподнюю…

***

Акты № 1, 2, 8, 9, 10 и 11 — это акты о вскрытии трупов детей Геббельса; возраст детей 6—15 лет. Одежда на трупах простая, но чистая{59.2} Повреждений на трупах не было; во рту каждого были мелкие осколки стеклянной ампулы. Из частных разговоров с работниками Смерш выяснилось, что врач семьи Геббельса перед отравлением ввел детям морфий и уже в состоянии морфийного сна, Магда Геббельс вкладывала ампулы с синильной кислотой, раздавливая ее; сразу наступала смерть.[96]

Судебно-медицинское исследование крови и органов из трупов, которое произведено по моему указанию во фронтовой санэпидлаборатории № 291, обнаружило наличие цианистых соединений, трупные пятна ярко-малинового цвета, запах горького миндаля при вскрытии, т.е. смерть всех детей наступила от отравления цианистыми соединениями (синильной кислотой)

Главный судебно-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта Ф.И. Шкаравский

2008 vpr