Исповедь Дон-Жуана

Я ехала домой из Москвы. Ехала одна, в поезде, в СВ. Мерно стучали колеса. И вот на очередной станции мне в купе зашел сосед, Высокий голубоглазый блондин, лет 30-32. С данными, перед которыми не может устоять ни одна женщина; "Ну, - думаю, - сейчас начнет..." Он, словно угадав мои мысли, парировал:
- Я приставать к вам не буду.
- Это почему? - машинально спросила я. Не от уверенности в своей неотразимости, а просто такой мужчина иначе вести себя не мог.
- Почему? - переспросил он. - Потому, что я действительно был тем, о ком вы подумали. Но три года назад я пересмотрел свои взгляды на жизнь и резко изменился. Раз и навсегда. Я был самым настоящим донжуаном.

Мой профессиональный интерес оказался сильнее меня. И я почти потребовала; рассказывай. Мы договорились, что я буду задавать наводящие вопросы (как на сеансе у психолога).
Он достал бутылочку вина, откупорил, налил... И согласился. Колеса мерно стучали.

- Когда я начал анализировать свое поведение и вспоминать количество женщин, которые у меня были... Я насчитал 130 измен, потом еще 200 случаев... И я ужаснулся. Я даже не подозревал, что их так много. Как я жил? Я был женат. И вдруг, в какой-то момент я понял, что мне всегда хотелось иметь больше женщин, чем я имел.
- И когда ты понял, что нравишься женщинам...
-Я объективно пытался это сделать. Специально научился играть на гитаре. Научился петь. Контролировать свое поведение, походку - от природы она неуклюжая. Стал зарабатывать деньги - начал одеваться. Пытался подражать мужчинам, которые имели успех у женщин (не киногероям, а реальным). То есть создал из себя донжуана. Я не скажу, что при виде меня все женщины падали, как от Челентано. Но если какая-то нравилась мне, я всегда мог найти способ влюбить ее в себя.
- Что для тебя это значило?
- Наверное, хотел свободы. Сейчас я это оцениваю как зависимость. А тогда... Я выходил из дома, у меня вырастали крылья, и я летел к какой-нибудь женщине.
- Тебя тяготил брак?
- Ни в коем случае. У меня не было зависимости в браке. Скорее, недоласканность женщинами в детстве: я не нравился ни одной девчонке в школе. И когда стал нравиться, я не мог наесться. Меня прельщал не сам половой акт, не оргазм, не количество побед. Я хотел влюбленности и удовольствий, которые доставляли женщины. Ну, это похоже на донжуана, которого описал Байрон. Романтик, который не просто гонялся за каждой юбкой, а который любил. Я искренне считал, что эту люблю, эту... И мне, действительно, нужно было, чтоб они мне нравились. Я своим вкусом дорожил. Я смотрю на нее: ах, какая она прекрасная. И все... Эта женщина была обречена.
- А какой типаж привлекал?
- Несколько типажей. И потом, когда она раскрепощена. Мне всегда нравилось... не то чтобы она была толстой, а с женской фигурой: тонкой талией, большой грудью, большими бедрами. Или в ней была изюминка, которая задевала лично меня.
- И как ты действовал?
- Я начинал завоевывать. Я никогда на женщин не давил, но не вел себя так, чтоб позволить ей сказать "нет". Если я видел, что она готова согласиться, я в лоб задавал приблизительный вопрос и, например, выключал свет... Разговор о близости начинал совершенно спокойно: я ничего от тебя не требую, просто вот так-то к тебе отношусь, и я рядом, и вот какой я классный. Со мной было интересно: я мог общаться на любые темы - религия, медицина, древняя философия, музыка...
Пустышки меня не прельщали. Даже если она супермодель. Да, и прежде всего - она должна быть в потенциально хорошем настроении. Разочаровавшиеся в жизни меня не волновали. Если я видел, что она в данный момент в депрессии, я пытался ей помочь, поднять ее. Мне тогда казалось, что я помогаю. А теперь думаю, что было просто словоблудие. Потому что после помощи был разрыв. И меня разочаровывало, что при разрыве отношения ухудшались.
- Чего они хотели, твои любовницы? Увести из семьи?
- Нет. Женщины хотят любви. Я это знаю точно.
- Значит, когда ты их бросал, то поступал как подлец?
- Наверное. Когда я стал осознавать, что делаю что-то не то, я с женщинами рвал в открытую. Я выдерживал многие неприятности, крики, истерики...
Меня никогда не прельщали гаремы, и устоявшиеся отношения на стороне были ни к чему.
- Романы быстро заканчивались?
- Они длились по нескольку месяцев. Я мог параллелить три романа. Инстинктивно я выбирал женщин, которые жили от меня на большом расстоянии: либо в другом городе, либо на другом конце своего. Я мог мотаться в Тольятти без конца, придумывал разные командировки... Но когда охладевал, просто не ездил больше.
- А что тебя охлаждало?
- Ощущение, что я разрушаю свой мир. Любой роман вызывает внутреннее напряжение, противоречие. И потом я разбился как зеркало.
- А твои любовницы не приходили к жене?
- Ни разу. Я прекрасный любовник, и моим любовницам ни разу не приходило в голову сделать мне пакость.
- А жена ничего не чувствовала?
- Я маскировался, очень хорошо врал или говорил полуправду. Конечно, она нервничала, могла закатить истерику не из чего, потому что чув ствовала, но не могла доказать. Я не мог смотреть ей в глаза. Но она не была слишком сексуальна, а я и после любовницы мог себя реабилитировать в постели. Были подруги жены, которые мне нравились, и я видел, что они не против, но я исключал такую возможность: все-таки жена была приоритетной. Но если у нее плохое настроение, мне было проще найти женщину в хорошем, чем со своей возиться.
- И куда шел?
- Я, вообще, человек рисковый, и все могло происходить на грани фола. Я занимался сексом с женщиной, когда ее муж был на кухне.
- Кофе варил для вас? Как в анекдоте?
- Нет, не варил. У них кухня сопряжена с Ванной, он там мылся. Я примерно рассчитал время, сколько мне понадобится... Мы были сильно возбуждены, хотели друг друга. Все обошлось. Я абсолютно честно посмотрел мужу в глаза, я нахальный был.
Я любил заниматься сексом в общественных местах, например, в скверике Мичурина в 12 ночи. Там рядом остановка и всегда есть опасность быть замеченным. И это очень приятные моменты, если вспомнить. Я не думаю, что в этом что-то плохое.
- А неудачи были? Те женщины, которых ты не смог завоевать?
- Была женщина, которая отказала мне в сексе, хотя я очень хотел. Я переживал, я разрабатывал тактику, совершая романтические поступки. Возил одну женщину в другой город, жили там с ней в шикарном отеле, пили шампанское за 200 баксов... И в этом отеле на 2-спальной кровати все равно не было секса. Но это нельзя назвать неудачей, женщина меня любила. Но у нее была четкая этическая позиция по отношению к моей жене. Она не могла сопротивляться моему натиску, но в плане секса была неумолима. Если другие женщины пытались меня заполучить, то эта просто закрыла дорогу. И я ее очень уважаю, мы до сих пор друзья.
- А тебе важны были сексуальные победы?
- Нет. Я знаю мужчин, которым нужны рекорды. Которые соревнуются, кто больше половых актов поимел, кто больше - женщин за месяц. Мне это никогда не было интересно. Я хотел романов, острого удовольствия, которое затягивает тебя как наркотик. Я был зависим от своего образа жизни. И он меня разрушал, я терял себя, свои цели. И с каждой любовницей получал все меньше радости.
- А если бы ты так и остался донжуаном?
- Думаю, я совсем бы перестал получать удовольствие от женщин. Путь донжуана заканчивается нарушениями в половой сфере, импотенцией. И всегда донжуан со стажем - депрессник. Я, когда почувствовал себя в ловушке, через большие ломки изменил свое поведение. И я понял, что жить с одной женщиной - кайф.
- В чем, интересно?
- Ну, смотри. Чем больше я женщине даю, тем больше получаю в обмен.
- Ты уверен, что не возьмешься за старое?
- Уверен. Мне есть с чем сравнивать, и сравнение не в пользу донжуанства. Я не хочу потерять то, что имею сейчас.

Дорогой читатель! Если у вас есть соображения на тему, прошу вас поделиться ими в своей письме. Быть может, у кого-то есть свой личный опыт, о котором хочется рассказать. Жду писем.

Людмила Круглова
18.08.00