Клуб Любителей Секса (КЛС): Махнука Хуяками.

ФЕКАЛЬНО-ЭКСКРЕМАЛЬНЫЙ ЭТЮД В НЕБРЕЖНО-ДЖАЗОВЫХ ТОНАХ.

«Такой вещи, как идеальный секс, не существует. Как не существует идеального запора».
Это сказал мне один писатель, с которым я случайно познакомился в детском саду. Мы сидели рядом с ним на ночных горшках, дружно ковыряясь в носах своими гуттаперчевыми пальчиками, похожими на обесцвеченные половинки разжиревших дождевых червей. Именно тогда он произнёс эту фразу.
Что означает первая её половина, я понял значительно позже, когда перешёл от онанизма к первым сексуальным контактам с реальными латексными подружками. Обычно отношения с ними были непродолжительными. Как правило, каждая новая подружка куда-то пропадала при переезде на другую съёмную квартиру. После этого всё начиналось по-новой.
Смысл второй половины фразы находится в явной коллизии со смыслом первой. Идеальный секс представляется как можно более продолжительным, но вряд ли кому-то захочется продлить запор далее разумных пределов. И вообще - что такое идеальный запор? Которого нет или который есть?
Самое смешное, что смысл второй половины фразы всё-таки приоткрылся моему сознанию. Но не сразу и много позже того, как стал понятен смысл первой. Приблизительно в тот период, когда после многочисленных контактов с реальными белковыми подружками мне опять стал нравиться онанизм. Но об этом ещё будет возможность рассказать.

Я проснулся, когда ещё не было и шести. Самое время просыпаться, если перебрал с вечера. Пил бы я накануне пиво - в шесть часов утра неизбежно должен был бы освободить мочевой пузырь. Но напитком вчерашнего дня было кое-что покрепче, и меня мучила жажда.
Выпив несколько стаканов воды, я закурил и обратил внимание на девушку в постели.
Судя по её опухшему лицу, похожему на пирожное бизе, она пила вчера не меньше, но просыпаться не спешила. Впрочем, это вполне могла быть женщина.
Некоторое время я пытался вспомнить имя ребёнка, который мог бы у нас родиться. Потом ощутил всю абсурдность этого занятия. Затем мне пришла в голову совершенно блестящая идея. Склонившись над её лицом, я принюхался к дыханию, пытаясь понять, что она пила накануне. Почувствовав в перегаре аромат кое-чего покрепче, я успокоился и не стал будить девушку.
А напрасно. Вскоре это стало очевидным. И носообонятельным.
С облегчением она проснулась.
- Спать с девушкой, когда она лишилась сознания, - низость!
- Так я же ни на что другое уже не был способен…
Мне почему-то вспомнилась предыдущая подружка. Не это ли моё качество заставило её повеситься в чахлой рощице неподалёку от теннисного корта? Она и сама этого не знала. Зато вовремя просыпалась с бодуна…
Я подвёз девушку до работы, за что получил от неё несколько денежных единиц непонятного происхождения – то ли русских гривен, то ли монгольских юаней. Она засунула их за резинку моих трусов. Мне сразу стало неприятно.

- Меня тошнит от евреев!
Крыс выкрикнул это смачно, потом дождался, когда все брызги слюны долетят до соседнего столика, и снова повернул голову ко мне. День обещал быть жарким, да он и был таким уже шесть часов кряду. Слюна Крыса благополучно добралась до пункта назначения, чудесно разминувшись с эскадрильями тёмно-зелёных мух, пикирующих на головы, в стаканы и тарелки посетителей.
За лето мы с Крысом выпили в этой забегаловке приличных размеров бассейн пива. Если бы мы этого не сделали, то не выпили бы приличных размеров бассейн пива. И сдохли бы со скуки.
- Знаешь, почему я евреев не люблю?
Так далеко этот разговор ещё не заходил. Раньше Крыс не считал нужным подводить обоснование под свои взгляды.
- Потому что им достаточно родиться евреями. Дальше за них уже всё само собой будет делаться. Даже обрезание.
- Но ты же сам еврей.
Действительно, Крыс был родом из еврейской диаспоры нашего городка, державшей под собой единственный банк и продажу музыкальных пластинок.
- Но я же не виноват в этом!
В чём-то он был, безусловно, прав.
- А обрезание тебе делали?
- А то!
Крыс одним рывком расстегнул джинсы и вытащил на свет половой орган. Обрезали его лихо. Прямо наотмашь. Похоже, я начал понимать истинную причину его нелюбви к своему народу.

«Добрый вечер - добрый вечер, всех вас приветствует программа Радио Поп по вашим заявкам!
Буквально через минуту первым номером в нашей программе – группа «Решительные Самураи» со своим хитом «Девушка на «Тойоте»!
Но сначала – реклама.
Купите десять прокладок по цене одной и вы получите ещё одну по цене десяти! Эх, нескладно…
Зато, позвонив нам по телефону, вы сможете сказать всё, что думаете, даже если вам это несвойственно, и получить приз от компании по навязыванию прокладок населению. Опять нескладно… Короче, можете звонить нам до… до того, как дозвонитесь. И прокладки – ваши! Можете использовать их как средство борьбы с потоотделением. Что поделать, что поделать – лето выдалось жарким. Итак, группа «Решительные Самураи» с новым хитом «Девушка на «Тойоте»!

Девушка красивая
Катит на «Тойоте».
Вот бы изнасиловать
Прямо на капоте.
Девушка красивая
На «Тойоте» катит.
Вот бы изнасиловать
Спереди и сзади.»

Я ехал и слушал свою любимую радиостанцию. Приятно, что группа из нашего городка пробилась на самый верх хит-парадов. Спонсором группы была компания по продаже музыкальных пластинок, а потому каждый Решительный Самурай имел характерные глаза на выкате, крючковатый нос и жесткие курчавые волосы.
Мне отчётливо захотелось купить их пластинку и подарить её Крысу.
Продавцом в магазине оказалась та самая девушка, с которой я низко спал, когда она лишилась сознания. Сюрпризом этот факт для меня не был: я ведь подвёз её после той ночи до работы. Закралась мысль – а вдруг дело не в пластинке? Может, мне захотелось увидеть ту, которая не вовремя просыпается с бодуна?
-Ты негодяй…
Я почувствовал, что между нами что-то неуловимо изменилось с момента последней и единственной встречи.
- Может быть, поужинаем вместе?
- Я в завязке!
- Я тоже.
- А чего тогда предлагаешь?
- Да жрать охота, а денег – только на пиво.
Она промолчала. Решительно - что-то неуловимо изменилось с момента нашей последней и единственной встречи.

Когда я приехал в забегаловку к Крысу, я был старее того, который покупал для него пластинку, ровно на тот промежуток времени, который мне понадобился, чтобы доехать до забегаловки. Как это ни грустно, но ничего не поделаешь…
Похоже, Крыс был приятно удивлён.
- Вообще говоря, я не слушаю пластинки тех, кто сейчас жив.
- Почему?
- Мёртвым можно простить, если они слажали: они уже ничего не могут изменить.
- Но ведь живые потом тоже станут мёртвыми?
- Это точно. Но пока-то они живы, и могут сделать что-нибудь такое, чтобы не слажать.
- А если исполнитель слажает не по своей воле?
- Это как?
- Ну, к примеру, стоит на сцене, играет себе, а тут вдруг приступ диареи у него подкатил… И он слажал.
- Диарея ни с того ни с сего не подкатывает. И если ты чувствуешь, что с тобой это может случиться, то должен отменить концерт заранее.
- Разве это возможно?
- А то! Вот был такой великий русский музыкант – Рихтер. Он, знаешь, сколько своих намеченных концертов поотменял? Уйму. Чувствовует, что в этот день может слажать – и отменяет. Кучу бабла потерял из-за этого. Зато остался в памяти никогда не лажавшим великим Рихтером.
И тут меня просто затрясло от предчувствия разгадки второй половины фразы, сказанной мне писателем в детском саду.
- А что было причиной того, что этот Рихтер начинал бояться слажать? Диарея не может быть?
- Ну почему не может? Всё может быть, хотя утверждать не буду – не знаю.
Вот тут я и начал осознавать, что такое идеальный запор. Идеальный запор – это такой запор, который приходит к тебе в нужный момент и продолжается ровно столько, сколько тебе нужно времени, чтобы не слажать. А потом прекращается, чтобы организм не умер от переполнения. Но идеальных запоров не бывает. Как и идеального секса.

Звонок раздался неожиданно. Я как раз домывал яйца после поездки по раскалённому как сковородка на плите городу. А потому подошёл к телефону только тогда, когда он перестал звонить.
- Привет! Ты животных любишь?
- Ну да, особенно кино про собаку Лесси.
- Вот и замечательно! Надеюсь, не откажешься прийти в гости – я целую кастрюлю мяса потушила.
- Ты больше не считаешь меня негодяем?
- Я засомневалась. Может, ты и годишься на что-нибудь. В общем я бы хотела проверить.
- Замечательно. Что будешь пить?
- Я же в завязке! Купи только пару бутылок белого вина к мясу, ну и себе чего-нибудь по вкусу.
А вот она животных явно не любила и совершенно их не понимала. В противном случае попросила бы купить красного.

Я мог бы выиграть любой конкурс среди слушателей историй, рассказываемых девушками, и получить приз – к примеру, чучело погибшего от геморрогической лихорадки тушканчика. Когда я слушаю, как девушка рассказывает мне свою историю, она мне кажется кукушкой, выскочившей из часов-ходиков. Ведь всегда хочется, чтобы птичка сказала ещё одно «ку-ку», а потом ещё, и ещё, и ещё…
Вот и девушки просто зачаровывают меня своими рассказами. Так бы слушал и подливал им, слушал и подливал… У меня даже целая система поддакиваний отработана.
- Это ничего, что я так разоткровенничалась?
- Это прекрасно, продолжай, только сначала сделаем по глотку.
………………..
- Я тебя не смущаю?
- Неуместный вопрос, давай зальём его пятью каплями.
………………..
- Тебе и правда интересно меня слушать?
- Ещё как! И смотреть, как красиво ты прикладываешь губы к краю бокала.
………………..
- Кажется, я уже несу что-то лишнее…
- Брось, ничего лишнего не бывает. Вот и эти пятьдесят грамм тебе не будут лишними.
………………..
- Господи, я, наверно, кажусь такой глупенькой!
- И вовсе это мне не кажется. А чтобы случайно не показалось, надо нам ещё по одной накатить.

Но в данном случае я просто слушал и не подливал. Зачем? Она ведь и так сама предупредила, что собирается проверить меня в деле.
Больше всего в её истории меня тронул один момент. Оказывается, в городок, где она родилась, ходит всего один грустный проржавевший поезд в полтора вагона, а платформа, на которой он останавливается, носит название Платформы Неёбаных Блядей. Она так и сказала.
- Ты ведь наверняка знаешь такие платформы, по которым стайками слоняются неёбаные бляди и ждут, что кто-нибудь их наконец выебет.
Она так жалостно это рассказывала! Мне безумно захотелось побывать на этой платформе и увидеть своими глазами обделённых мужским вниманием бедных девушек. А может статься, даже исполнить заветное желание одной из них. Или даже двух.
До этого я знал только одну столь жалобную историю. Когда Великого революционера Троцкого царские сатрапы сослали в Сибирь за полярный круг, они лишили его всего необходимого: еды, питья, тёплой одежды, жилища, а самое главное – возможности совершить половой акт с женщиной. Чтобы окончательно не пропасть, ему пришлось совершать половой акт с половозрелой самкой оленя. И вот когда Троцкий совокуплялся с оленихой, то увидел, что из пасти у неё вырываются белые клубы тёплого воздуха, а потом она упала на бок и сдохла. Великий революционер, даже не натянув штаны на задницу, обнял голову подохшей оленихи и заплакал. И тут же дал клятву, что обязательно совершит революцию, освободит эту страну от всякой несправедливости и подарит всем не виданную до той поры свободу. Памятник Троцкому, трахающему олениху, и по сей день стоит посреди Красной площади, и даже Сталин не смог ничего с ним поделать. Шустрые пионеры со швабрами весело стирают с монумента то тут то там появляющийся зелёный налёт, чтобы продолжали светиться в лучах утреннего солнца Великий революционер и его случайная подруга.

Я ждал уже пятый час, докуривал пачку сигарет, а неёбаные бляди не появлялись. То есть вообще ни одной. Лишь сухой ветер порывами сталкивался с неестественно высокими кустами неуступчивого чертополоха. Моё внимание привлекла собака. Это была обычная такая собака – небольшая, густо поросшая топорщившейся шерстью, на коротких пружинистых лапах и с вытянутой мордой. Она бежала, вывалив из пасти язык. Что было в ней странного – так это то, как она бежала. Она явно бежала и спешила КУДА-ТО. Так парень спешит в компанию таких же парней, собравшихся пить пиво, потому что боится, что они всё выпьют без него. Так девчонка спешит в стайку своих подружек, возжелавших пойти на танцы, потому что боится, что они уйдут без неё, и ей не хватит кавалера, чтобы на обратном пути позажиматься.
Собака явно опасалась опоздать. Мыслями она уже была там, где происходило или должно было произойти что-то важное для неё. Это отдавало фантасмагорией и сюрреализмом. Мы привыкли видеть животных, живущих сиюминутным мгновением. Они живут в реальном времени. А вот люди постоянно держат в голове что-то ещё. И более того, это что-то отдалённое зачастую занимает их гораздо больше, нежели текущий момент. Даже в момент оргазма проститутка может терзаться надеждой на чаевые, а клиент – на скидку. А потому увидеть животного, который ведёт себя по человеческому образу и подобию – это артефакт.
Так что же выходит? Люди живут, в отличие от животных, не реальной, настоящей действительностью, а переживают некие воображаемые фантомы, которые воспринимаются ими гораздо глубже и эмоциональнее, нежели происходящее на самом деле? И даже когда эти образы осуществляются, то они теряют значительнейшую долю своей привлекательности?
Белиберда какая-то. Что-то не получилось у меня придумать из всего этого по-восточному красивую поэтическую аллегорию.
Так что эту главу можно не читать. Тем более что неёбаные бляди так и не появились.

Зато они мне приснились на обратном пути в жёстком, скрипящем как открываемая консервная банка вагоне. Целые полчища неёбаных блядей, которые слонялись от нечего делать вокруг заплаканного Льва Троцкого, трахающего северную медведицу. Между ними то и дело сновали спешащие по своим делам собаки. На всё это сверху с отстранённым видом взирал Рихтер, не желавший принять участие в вакханалии, потому что боялся слажать.

Продавщица пластинок лежала на кровати голая. Нога свесилась на пол, голова оперлась на согнутую руку. Она задумчиво пялилась в открытое окно и ковырялась в носу.
- Махну-ка я на всё и уеду – сколько можно возиться тут со всякими мудаками!
В её фразе больше всего мне понравились первое и последнее слово. Но последнее было каким-то не таким, не доделанным до конца. То есть совершенно плохим. Это как любить, но не до конца, - то есть, недолюбливать, а значит – не любить совсем.
Надо бы это слово доработать и вместе с первым куда-нибудь пристроить. Пытаясь изменить слово, я заснул. Мне приснился Троцкий, трахающий северную пингвиниху, из клюва которой вырывалось слово «негодяй». Этим Троцким был я.
На самом деле я был пингвинихой, но думать об этом не хотелось.

Накануне мы с Крысом взяли коробку баночного пива и всё выпили. Пиво оказалось разбавленным застоявшейся водой, и с утра у меня в желудке было что-то не так. Когда я пошёл в забегаловку за похмелкой, это не так стало принимать вполне слышимые и обонятельные формы. Но больше – слышимые. Почему это явление называется метеоризмом? Разве оно похоже на метеоритный дождь? Вряд ли. Оно похоже на густой горячий и влажный ветер жаркой июльской ночи, вырвавшийся на свободу и поющий на разные голоса. Эту песню можно слушать. Когда-нибудь я всё-таки встречу неёбаную блядь, прислоню её ухо к своему заду и скажу:
- Слушай песню ветра…
А потом напишу об этом книгу. И пусть её текст будет неидеальным. Потому что идеального текста не существует. Как не существует идеального секса. А ещё – идеального запора.