Клуб Любителей Секса (КЛС): Любовь.

Тропический ливень… Порывы ветра, с внезапно потемневшего неба падает косая стена воды, прибивая кроны старых больших деревьев, бурлящие потоки несут по тротуару зеленые паруса листвы. Странно, в это время года… В Сайгоне… Я называю его по-старому. Как-то созвучней, чем Хошимин. При всем уважении к худенькому дедушке Хо с седой бородкой, портреты которого нет-нет, да и встретятся в уличной круговерти.

Хорошо, что еще не успел выйти из магазина – огромного небоскреба темного стекла в центре города, у собора Нотр-Дам де Сайгон. Кондиционеры работают на полную, прохладно, можно дышать. Сейчас буря закончится, вода сразу начнет испаряться, и на жаре за тридцать тело сразу станет липким. Улица опустела, толпы местных жмутся под козырьками здания. Не спасает. А жена еще говорила – возьми зонтик. Какой, к черту, зонт… Я смотрю сквозь стекло дверей через дорогу, утопающую в мутной глинистой воде, на геометрически расчерченный аккуратный парк. Хочется курить, но выходить на улицу… Ладно, подожду еще. Может, сейчас закончится. Вон, уже небо посветлее стало…

- Простите, мистер, не подскажете который час? – чистейшая английская речь. Я поворачиваю голову.
Миниатюрная, стройная, дорого одетая вьетнамская женщина. Возраст… трудно определить, но где-то в районе пятидесяти. Даже при этом выглядит очень аппетитно – длинные шелковистые волосы, красивые черты лица, пропорциональная фигурка.
- Без четверти три, мэм…
- Спасибо…

Отошла в сторону. Буря и не думает заканчиваться. Дождь, чуть утихнув, через минуту с новой силой смывает дневную пыль с сайгонских улиц. Пожилая пара французов. Поймали мой взгляд, улыбнулись в ответ. Парень с девчонкой… Девчонка – типичная европейская студентка, в майке и джинсах. Парень – около тридцати, в шортах, голень украшена цветной татуировкой с китайским драконом. Местные тинейджеры украдкой рассматривают меня, подталкивают друг друга локтем, кивают в мою сторону, шепчутся. Подмигиваю одному из них, улыбаюсь. Тот смущается, прячет глаза. Друзья громко над ним смеются.

Снова встречаюсь глазами с женщиной. Улыбаюсь.
- Льет, как из ведра, мэм… Не знаете, это – надолго?
- Я думаю, скоро закончится. Сезон дождей уже прошел…
- Впервые вижу такую бурю.
- Простите мистер… Вы не могли бы мне помочь?
Фирменные дорогие солнцезащитные очки. Майка «Прада». Изящная сумочка, часы «Омега». По-английски – без акцента. Помочь? Хм… Уж не деньгами ли…
- Я попробую, мэм…
- Я – американка. – Лезет в сумочку, достает конверт с документами, бумагами, находит паспорт. Разворачивает, протягивает мне. Звездно-полосатый орел, улыбка на фотографии, Ким Фунг Галлахер, Вашингтон, округ Колумбия…
- К чему паспорт, мэм? – я удивленно улыбаюсь.
- Вы знаете здесь кого-нибудь? Я имею в виду наше консульство… Я не знаю, к кому обратиться…
- Мэм… видите ли… я знаю кого-нибудь в нашем консульстве. Но это – консульство России. Я – русский…
Всплеснула руками.
- Боже… я была уверена, что вы – американец…
- Даже не знаю, это – комплимент, или как…
- Простите меня… простите…
- Да что Вы… не стоит… А что случилось?
Ветер гнет ветки. По улице проносятся мопеды, рассекая водяные потоки. Седоки закутались в целлофановые накидки.
- Я ищу своего мужа…
Достает из конверта старую цветную фотографию. Она – молодая. Красавица. Как с рекламных плакатов. Рядом молодой парень, сержант. Нашивка с головой грифа, “airborn”, каска закинута за голову, М-16, белозубая улыбка, пшеничные волосы, зеленые глаза. Первая воздушно-десантная дивизия. Стоят обнявшись на фоне гор, поросших зеленью.
- Он пропал без вести… В 73-м году… Здесь, под Сайгоном. Мы здесь познакомились с ним, поженились… Он отправил меня к себе домой… Пропал… - ее голос задрожал.
Я коснулся ее руки.
- Ким… В 73-м… прошло 33 года…
В ее глазах угадались слезы, даже сквозь дымчатые стекла очков.
- У нас он давно признан погибшим. Я не верю.
Я глубоко вдохнул. Господи, тридцать три года… Уже давно бы похоронила мужа, погоревала… Нашла другого…
- Мне сказали, что год назад кто-то видел в Сайгоне человека, похожего на него… И вот, я здесь… Но я не знаю – где искать, у кого спросить… Где точно его видели… Думала, может, Вы мне поможете…
Я приобнял ее за локоть.
- Ким, простите… Я сам здесь второй день. Я не видел, никого похожего. И я не знаю, чем я могу Вам помочь. Хоть мне и очень этого хочется.
- Я понимаю, понимаю… Простите меня.
- Ким, Вам не за что просить прощения… Я желаю Вам удачи. И…чтобы Вы нашли его…

Дождь закончился. Я вышел из прохлады в удушающий жар тропического города, насыщенный паром, выхлопным газом и неповторимыми запахами азиатского мегаполиса. Ким одиноко удалялась по улице. За день до этого нашу делегацию отвезли в музей войны… Музей – он и есть музей. Фотографии, экспонаты, документы, образцы оружия… Запечатлеть себя на фоне подбитого борта «Ирокеза» с грозным шестиствольным пулеметом в проеме двери… А вот от этого… Эта встреча за столь короткое время дала мне ощутить весь трагизм войны. Любой войны. За которой стоят живые и мертвые люди. Сломанные судьбы. И последние огоньки надежды.

Ким никогда не найдет своего мужа. Я понял это спустя неделю.

Если на земле есть райские места, то одно из них – побережье Южно-Китайского моря. Сотня километров от Сайгона. Покрытые густой зеленью горы, статуя Христа – уменьшенная копия стоящей в Рио. Буйство флоры, безумной красоты цветы, яркость тропических красок, море, вылизывающее пеной волн прибрежный песок…

Я сижу в шезлонге в тени навеса из пальмовых листьев. Думать не хочется ни о чем. «Рашн делегашн» плещется в бассейне, гогочет и периодически напрягает бармена. Я вздыхаю. Солнце уже перевалило за зенит. Через часок станет более ласковым, тогда можно пойти и отдать себя во власть соленых волн.

- Сэр Айвен, добрый день, как Ваши дела? – Танг, хозяин курорта. Интересный мужик, гораздо более похожий на японца, чем на вьетнамца.
Образован – чувствую по прекрасному английскому языку. Вежлив, корректен. Со мной разговаривает исключительно по-английски, хотя знает, что я – русский. И по-русски тоже разговаривает сносно. Видимо, это – после первого нашего вечера. Был ужин в честь прибытия нашей «конторы», Танг встречал моих коллег, возвращавшихся с пляжа, приглашал пройти на открытую террасу ресторана. Наши, не утруждая себя правилами протокола, как были в плавках и халатах – так туда и заявились. Добавить градуса.
- Мистер Айвен! Имею честь пригласить Вас на ужин! – с типично японским поклоном.
Морская вода весело капает с моих шорт, мокрая рубашка прилипла к телу. Легкий поклон в ответ:
- Спасибо, мистер Танг! С удовольствием! Я скоро буду. Мне надо переодеться к ужину.
Танг изумленно поднял глаза, потом опустил веки, поклонился и тихо ответил по-английски:
- Я благодарю Вас, сэр Айвен.
Вот с тех пор он и обращался ко мне: «сэр». И разговаривал на чистейшем английском.

- Спасибо, мистер Танг! Все отлично.
- Хотите коктейль?
- А здесь делают “Saigon Secret”?
- Для Вас, Айвен, делают.
Мы смеемся.
- Тогда с удовольствием, сейчас подойду в бару.
Танг слегка касается моих пальцев.
- Сэр Айвен, не стоит. Вам сейчас принесут. – Что-то сказал в рацию по-вьетнамски. «Сайгон сикрет» я разобрал.

Плеск волн, шум листвы, коктейль нежно тает на языке… Из ноута – Chris Rea, “On The Beach”… Правильная песня в нужное время. Уставший Танг присаживается на соседнее кресло под навесом.
- Вы не возражаете, сэр?
- Конечно, Танг… Устали?
- Да все нормально. Работа… Вы первый раз у нас?
- Я первый раз во Вьетнаме.
- Как впечатления?
- Потрясающе, Танг. Просто потрясающе… А это место… Эдем. Других слов не подберу.
Танг улыбнулся. Задумался на минуту.
- Вот Вам, Айвен, классический пример «единства и борьбы противоположностей». По Ленину. И Марксу.
Я смеюсь:
- Какие здесь противоположности, Танг? Какая борьба? В этих райских кущах?..
- Лонг Хай, Айвен, для вьетнамца – аналог Вашей Колымы.
- Как?.. – я поставил фужер на столик.
- Вот так… эти райские кущи… Видите вдали танкер на рейде?
- Да…
- За ним – нефтяные вышки. Разработка шельфа. Но их отсюда не видно.
- Я знаю. «ВьетСовПетро» качает…
- За вышками – один из самых больших концлагерей во Вьетнаме. Его построили прямо в море, на сваях. Туда после войны отвезли всех пленных американцев и вьетнамцев, воевавших на стороне Вьетконга. А сейчас там обычная тюрьма. Свозят преступников. И, кстати, председатель районного исполкома – генерал-майор. Единственный военный из всех председателей в нашей стране.
- Поэтому на пляже дежурят военные?
- У Вас с ними проблемы?
- Боже упаси… вежливы, предупредительны.
- Пока здесь не было международных «ресортов» они дежурили с оружием. Если кто-то выплывал на берег – его расстреливали прямо здесь.
- Как…
- Ну, местных рыбаков они всех знают. А из остальных – выплыть могут только беглые.
Я слушал с открытым ртом.
- Американцы до сих пор там?
Танг грустно улыбнулся.
- Айвен… больше трех-пяти лет там никто не выдерживает. Трупы сбрасывают в море.
У него на поясе проснулась рация.
- Айвен, мне нужно идти, простите. Приятного отдыха. Если что – обращайтесь прямо ко мне.
С поклоном отошел. Чуть задержался, вернулся:
- Сэр Айвен, простите, могу обратиться к Вам с просьбой?
- Конечно…
- Пожалуйста, особо не рассказывайте здесь об этом никому…
- Да…да…

Солнце катилось к изломанному горному хребту. Также шумели волны, шелестела листва, летали крупные бабочки непередаваемой красоты, пчелы атаковали раскрывшиеся магнолии или как там их… Тихо хрипел Крис Ри… А я недвижно сидел и смотрел в морскую даль.

Ким, Ким… Ты встретишь своего мужа. Ты найдешь его здесь. Он посмотрит на тебя такими же зелеными, как на фотографии, глазами… Поцелует твои ноги морской пеной… Обнимет тебя теплыми и ласковыми волнами… Он ждет тебя здесь, на этом берегу. Он знает, что ты ищешь его. Он знает, что ты его любишь… Ты будешь говорить с ним, он ответит тебе шепотом морского прибоя. Он стал морем, и, поэтому, он вечен. Как и твоя к нему любовь.

Я вошел в воду. Проплыл сколько-то… встал отдышаться на песчаное дно. Я знаю, что море ждало не меня. Море… я могу только передать тебе привет от Ким. Я видел ее. У нее все хорошо. Нет только тебя. Но, когда-нибудь вы встретитесь. Обязательно.

Поднялась крутая волна, сильно ударила в меня, морские брызги попали в глаза. Защипало, глаза заблестели… Вода здесь слишком соленая. Как слезы…

--------------------

В школе жизни нет каникул.